Государства-изгои и вопросы международной безопасности

Снижение финансирования ООН государствами-членами после окончания «холодной войны» привело к дефициту ресурсов, политических и материальных, которые были необходимы для наведения порядка в Африке. Одновременно с этим метод завязывания процесс предоставления помощи внутренних политических реформ еще более ослаблены некоторые африканские политические лидеры, которые привели к нестабильности.Как часть большего Южно-африканском регионе, наличие огнестрельного оружия было естественным следствием которая длилась несколько десятилетий конфликта, из-за процессов деколонизации и во многом совпадали с ними. На прошедшем в 1998 году в Аммане (Иордания) на семинаре было отмечено, что вчерашние политические символы освобождения стал экономических инструментов преступности и насилия, в результате чего африканский континент стал огромный рынок для стрелкового оружия, в которой государственный контроль над распространением такого оружия стало скорее исключением, чем правилом. Ресурсы, которые должны быть направлены на обеспечение устойчивого развития, усилия, вместо того, часто использовались для оказания гуманитарной помощи беженцам и жертвам войны.Легко вооруженных миротворцев были направлены для поддержания мира в этих регионах, где мире просто невозможно поддерживать, потому что его отсутствие элементарных. Часто перед миротворческие контингенты были поставлены нечетко определены цели и задачи. Неоднозначные нормы мандаты операций по поддержанию мира не содержит ясных и терминологии. Там не было достаточным для выполнения задач, людских и материальных ресурсов.Так, в отсутствие каких-либо государственных органов в Могадишо (Сомали) для местного населения, не существовало других форм гарантий, кроме тех, которые предусмотрены силой оружия. ООН конвоев напали и ограбили, транспортировки гуманитарной помощи на территорию распространяются те же военачальник, на территории другого было сделано только после дачи взятки себя предметом гуманитарной помощи, были растащены и проданы на черном рынке.В столицах некоторых государств было трагических случаев, которые нанесли немалый ущерб процессу международного политического урегулирования. Убытки, понесенные бельгийские солдаты в Кигали (Руанда) и американских солдат в Могадишо, привело к тому, что ряд государств Европы и Северной Америки приняли на себя обязательства способствовать мира в Африке. События, которые вовлечены в канадских вооруженных сил в Сомали и голландские войска в Сребренице (Босния), имела аналогичный эффект на правительства этих стран с точки зрения формирования негативного отношения к вопросам перспектив участия в международных миротворческих процессах.В свете изложенного доктор Ф. Олонисакин отметила, что «с учетом того обстоятельства, что Африка более не имеет стратегического значения для великих держав, многие африканские конфликты, разразившиеся в период после «холодной войны», не являлись выражением внешних по отношению к Африке вызовов и развивались сами по себе в условиях отсутствия соперничества сверхдержав… В то время, как весь мир, не вмешиваясь, наблюдал со стороны, конфликты разрастались. Страны в отдаленных регионах планеты не желали предоставлять военные подразделения и технику для урегулирования конфликтов в Африке, поскольку эти конфликты никак не влияли на их национальные интересы».Ретроспективный анализ событий последнего десятилетия XX века показывает, что традиционные операции ООН по поддержанию мира фактически не являлись подходящим для разрешения региональных конфликтов инструментом в рамках нескольких миссий, учрежденных Советом Безопасности ООН, однако в самом начале 1990-х гг. альтернативных инструментов мирного урегулирования попросту не существовало. Ни одна региональная организация в то время не была в состоянии организовать и провести жизнеспособную миротворческую операцию. Единственная дееспособная на тот момент в военном отношении региональная организация – НАТО – еще не успела скорректировать свою политику и занять позицию, отвечающую реалиям международной ситуации после «холодной войны». Новые измерения международной безопасности постконфликтного периода оставались нечеткими и не вполне понятными.Начало XXIвека ознаменовано коренным изменением системы международной безопасности. За последние годы процессы глобализации аккумулировали мощный импульс, который ранее не был столь заметен, как сегодня. Окончание «холодной войны» высвободило стремление к либерализации рынка и политике дерегуляции в условиях стремительной глобальной интеграции. Сложившаяся таким образом ситуация в Европе стала серьезным стимулом для развития невоенного социального и экономического сотрудничества. Она обусловила становление в объединенной Европе долгосрочных экономических, социальных и политических процессов, которые шаг за шагом, на основе хитросплетений и замысловатых проектов сформировали новую политическую (наднациональную) организацию, нацеленную на преодоление всех межгосударственных (а также внутригосударственных) конфликтов и противоречий, уходящих своими корнями в глубину веков, вплоть до 1648 г. Результатом таких шагов должно стать формирование сообщества «безопасных государств», война между которыми представляется невозможной и которые по этой причине смогут сконцентрировать свои усилия на вопросах социального обеспечения и обеспечения гуманитарной безопасности при значительно более низких расходах на оборону.Крупные достижения в сфере высоких технологий привели во всем мире к значительному улучшению в информационной, коммуникационной и транспортной системах. Передача информации, перемещение финансов, товаров и людей значительно облегчилась в условиях беспрецедентного влияния на мировое производство, торговлю и повышение мобильности капитала. По оценкам, более полутора триллиона долларов США ежедневно обмениваются на мировых валютных рынках, а в ежегодном торговом обороте задействована почти пятая часть производимых товаров и услуг.Негативным следствием процессов глобализации стало расширение пропасти между богатыми и бедными. В выигрыше остались крупнейшие торговые державы, а многие развивающиеся страны остались далеко позади. Массовые коммуникации и резкое сокращение с их помощью расстояния между странами, которые превратились в соседей, несмотря на географическую отдаленность, привели к возрастанию, а не к уменьшению, у населения ощущения физического и психологического риска и дискомфорта. Во многих африканских странах к югу от Сахары, государствах Восточной Европы и Латинской Америки наблюдается значительный рост нищеты, массовой безработицы, социального расслоения и политической нестабильности. Согласно докладу ПРООН о человеческом развитии за 1999 г. «Глобализация с человеческим лицом», более 80 стран имели доход на душу населения ниже, чем он был десять или более лет назад.Нестабильная мировая финансовая система пошатнулась чередой кризисов в Тайланде, Малайзии, Индонезии и Аргентине, потрясших национальные правительства и ликвидировавших двадцатилетние достижения, а также усугубившихся растущей экономической нестабильностью. Люди по всему миру, а особенно в ряде развивающихся стран, оказались перед лицом изменений и рисков, которые они не могут контролировать, столкнувшись с таким социально-экономическим давлением, от которого, кажется, невозможно уйти. Падение доходов населения, рост нищеты, снижение качества государственных услуг или даже полное их исчезновение привели к политической нестабильности и усилению личной и национальной небезопасности.Глобализация сулит многое, но она, фигурально выражаясь, пока еще не стала тем приливом, который бы поднял с мели все суда; более того, в ближайшем обозримом будущем она вряд ли сможет это сделать вообще. Как раз таки наоборот: миллионы людей остались на мели с очень жалкими перспективами обеспеченности питанием, жильем, медицинским обслуживанием, возможности получения образования и гарантированности своих прав. В свое время бывший Генеральный секретарь ООН К. Аннан неоднократно обращал внимание на эти деформации в сфере безопасности человека. В 1999 г. он заявил: «Глобализация открывает широкие возможности, но сегодня ее преимущества распределены очень неравномерно, в то время как расходы на нее ложатся на всех. Таким образом, центральной задачей, которая стоит перед нами сегодня, является обеспечение того, чтобы глобализация стала позитивной силой для всех народов мира, вместо того чтобы оставить миллиарды людей прозябать в нищете».Получая в 2001 г. Нобелевскую премию мира, он отметил: «Сегодня нет таких людей, которые бы не знали о делении человечества на богатых и бедных. Всем известно, что затраты [на глобализацию] ложатся на бедных и обездоленных, которые заслуживают человеческого достоинства, основных свобод, безопасности, питания и образования не меньше, чем любой из нас. Но эти затраты не должны быть возложены только на них. В конечном счете они должны возлагаться на всех нас – Север и Юг, богатых и бедных, мужчин и женщин всех рас и вероисповеданий».ЗаключениеТаким образом, можно определить "государство-изгой" как государство, которое находится в изоляции в своём собственном регионе. Иными словами такое государство не является частью международного или регионального сообщества. Во-вторых, "государство-изгой" по форме государственного правления обязательно представляют собой одну из разновидностей автократии, то есть если не тоталитарного, то авторитарного режима - точно. Хотя нельзя сказать, что все автократические государства - "государства-изгои", но все "государства-изгои" - автократии. Внешняя политика "государства-изгоя" - это чаще всего откровенный вызов тем правилам и нормам, по которым живёт мировое сообщество. Так, например, "государство-изгой" всегда неофициально, но вполне открыто поддерживает международный терроризм в различных его формах. Я думаю, что Ирак, Иран, или Северная Корея вполне подходят под такое определение понятия "государство-изгой". Это авторитарные государства, не входящие ни в какие значимые региональные или международные объединения и проводящие преступную линию в своей внешней политике. Они открыто пренебрегают теми элементарными правилами международного сосуществования, которые большинство государств мира предпочитают не нарушать.Безопасность представляет собой одновременно вопрос факта и вопрос восприятия. В прошлом она неизбежно рассматривалась сквозь призму древнеримской мудрости: «Sivispacem, para bellum» («Хочешь мира – готовься к войне»). Эта мудрость царила в межгосударственном пространстве на протяжении веков и после установления современной международной системы в Европе посредством подписания государствами Вестфальского мирного договора 1648 г., нацеленного на обеспечение «вечного» мира на континенте. Продолжительное наращивание военного потенциала и постоянное изменение баланса сил между главными и «второстепенными» державами приводили как к периодам международной стабильности, так и к систематически повторяющимся кризисам.Список литературыЗверев П.Г. Международное миротворчество в свете вызовов международной безопасности в начале XXIвека // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2014. – № 4 (64). – С. 55.Bush G. Speech at Aspen. Public Papers of the Presidents of the United States. GeorgeBush, 1990. 2. Washington, D.C.: G.P.O., 1991. P.1089-1094.Peacekeepers, politicians and warlords: The Liberian Peace process / Abiodun Alao, John Mackinlay and 'Funmi Olonisakin. – United Nations University Press, 1999, pp. 3-12.Secretary-General Kofi A. Annan’s Nobel Lecture, Oslo, 10 December 2001.The Causes of Conflict and the Promotion of Durable Peace and Sustainable Development in Africa, Report of the Secretary-General, A/52/871-S/1998/318, of 13 April 1998, para. 3.We the Peoples – The Role of the United Nations in the 21stCentury, A/54/2000 Millennium Report of the Secretary-General, March 2001.