Модель экономического человека.

В согласовании с данным институционалистами разработаны всевозможные концепции исторической модификации общества: промышленное – постиндустриальное – информационное – технотронное.
Институционалисты вносят новые краски в портрет экономического человека. В различие буквально от всех других направлений экономической теории они не исходят из человеческой природы как из данности, а пробуют выучить закономерности ее формирования и эволюции. Для неоклассиков поведение человека предназначено сложившейся у него системой предпочтений. Для конструктивных субъективистов оно не детерминировано ничем, не считая сумасбродных для наружного наблюдающего ожиданий субъекта, которые, в свою очередь, находятся в зависимости от его оценок грядущего[7].
Для институционалистов же моменты, предопределяющие поведение человека в финансовой жизни, берут начало в дальнем минувшем не лишь только самого человека, но и всего человечества. Институционалисты оценивают человека как биосоциальное существо, оказавшееся под перекрестным действием всей биоприроды и социальных институтов.
В целом тема институциональных изучений довольно пространна. Она подключает концепцию потребительского спроса, социально-экономическую концепцию благосостояния, тест больших компаний как социально-экономического института и ряд иных. Финансовая социология разрабатывалась одним из предшественников передового институционализма – Максом Вебером (1864–1920).
Он доказал методологические основы социологии, подготовил базовый работа «Хозяйство и общество», в котором подведены выводы его социологических изучений. В последующем финансовая социология возымела наибольшее становление в трудах американских институционалистов, в частности, изучались общественные нюансы интернациональных отношений, интернационального деления труда, межгосударственных связей. Заглавие концепции случается от латинского текста institutum – установление, прибор, учреждение. Все ее приверженцы оценивают экономику как систему, где дела между хозяйствующими субъектами складываются под воздействием финансовых и внеэкономических моментов, между коих исключительную роль играют технико-экономические моменты[6].
Понятие «институт» трактуется довольно обширно: и как правительство, компания, профсоюзы, и как конкурентность, монополия, и как устойчивый образ мышления, и юридические нормы. В этом направлении экономической теории отмечаются недостатки капитализма: засилье монополий, недостатки свободной рыночной стихии, растущая милитаризация экономики, отдельные пороки «общества потребления» (такие, как бездуховность и т.д.). Данное направление экономической теории выступает в различных модификациях: социально-психологический институционализм (Торстейн Веблен), социально-правовой (Джон Р. Коммонс, провозгласивший основой экономического развития юридические отношения), конъюнктуре ведение (Уэсли К. Митчелл), где сформулированы методы прогнозирования количественных изменений. Исключительное место в концепции занимает проблема преобразования, трансформации современного общества. Сторонники инсти-туционализма полагают, что НТР ведет к преодолению социальных противоречий, к бесконфликтной общественной эволюции общества от индустриального к постиндустриальному, супериндустриальному или «неоиндустриальному» (т.е. информационному) обществу. Абсолютизация роли технико-экономических факторов позволила выдвинуть теорию конвергенции (Дж. Гэлбрейт, Питирим Сорокин – США, Раймон Арон – Франция, Ян Тинберген – Нидерланды) [7].
Неоинституционализм характеризуется отходом от абсолютизации технических факторов, большим вниманием к человеку, социальным проблемам. Так возникла экономическая теория прав собственности (Рональд Коуз, США), теория общественного выбора (Джеймс Бьюке-нен, США) и др. На основе этих взглядов меняется и экономическая политика развитых стран, результаты которой позволяют говорить о «социализации капитализма».
Главная идея современного институционализма – в утверждении не просто возрастающей роли человека как основного экономического ресурса постиндустриального общества, но и в аргументации вывода об общей переориентации постиндустриальной системы на всестороннее развитие личности, а XXI в. провозглашается столетием человека. Сформулируем некоторые отличительные особенности «классического» институционализма. Во-первых, институционалисты весьма расширительно трактуют предмет экономики. По их мнению, экономическая наука не должна заниматься чисто экономическими отношениями. Это слишком узко, нередко приводит к голым абстракциям[5].
Важно учитывать весь комплекс условий и факторов, влияющих на хозяйственную жизнь: правовых, социальных, психологических, политических. Правила государственного управления представляют не меньший, а возможно и больший интерес, нежели механизм рыночных цен.
Во-вторых, следует изучать не столько функционирование, сколько развитие, трансформацию капиталистического общества. Институционалисты выступают за более обстоятельное решение социальных проблем. Вопрос о социальных гарантиях занятости может стать важнее вопроса об уровне заработной платы. Проблема безработицы становится, прежде всего, проблемой структурной несбалансированности, и здесь все больше проявляется взаимосвязь экономики и политики.
По мнению Дж. Гэлбрейта, рынок отнюдь не нейтральный и не универсальный механизм распределения ресурсов. Саморегулирующийся рынок становится своеобразной машиной для поддержания и обогащения крупных предприятий. Их партнером выступает государство. Опираясь на его мощь, монополизированные отрасли производят свою продукцию в огромном избытке и навязывают ее потребителю. Основа власти крупных корпораций – техника, а не законы рынка. Определяющую роль теперь играет не потребитель, а производитель, техноструктура[9].
В-третьих, надо отказаться от анализа экономических отношений с позиций так называемого экономического человека. Нужны не разрозненные действия отдельных членов общества, а их организация. Против диктата предпринимателей необходимы совместные, скоординированные действия, которые призваны организовать и проводить профсоюзы и государственные органы. Государству надлежит взять под свою опеку экологию, образование, медицину.
Наши лучшие экономисты-глобалисты, которые исследуют процесс экономической эволюции, считают, что эволюция включает развитие как совместное взаимообусловленное превращение, но не в одну (согласно теории конвергенции), а в разные системы, которые будут представлять новую неоиндустриализацию как форму экономического соцеизма, где наконец человек займет подобающее ему главное, определяющее место.
2.3 Концепция человека в «Капитале» Карла Маркса

О проблеме человека в произведениях К. Маркса и, в частности, в « Капитале» существует огромная литература. Данная область разрабатывается преимущественно исследователями, которых в первую очередь привлекает проблематика отчуждения, рассмотренная в философском по преимуществу разделе о товарном фетишизме. Составить себе полное представление о модели человека Маркса-экономиста без знакомства с концепцией человека Маркса-философа вряд ли возможно. Для методологии экономической теории Маркса характерны ярко выраженные методологический коллективизм и функционализм: такие собирательные понятия, как «человечество», «капитал», «пролетариат», фигурируют в произведениях Маркса в качестве самостоятельных, наделенных волей и сознанием субъектов, которые при этом выполняют определенную функцию как в исторически сложившейся общественной системе, так и в процессе исторического развития. Причина в том, что объективные условия капиталистического общества ставят человека в настолько жесткие рамки, что его выбор оказывается однозначно детерминированным, а личные предпочтения просто не имеют возможности проявиться. Эти объективные условия задаются рабочему стоимостью его рабочей силы, а капиталисту – его стремлением к максимальной прибыли[4].
Как пишет Маркс, «главные агенты самого этого способа производства, капиталист и наемный рабочий как таковые, сами являются лишь воплощениями, персонификациями капитала и наемного труда; это определенные общественные характеры, которые накладывает на индивидуумов общественный процесс производства».
Ограничимся анализом в «Капитале» основного хозяйствующего субъекта буржуазного общества – капиталиста. Цель его, по Марксу, в точности совпадает с объективной целью капитала, т. е. с его ростом. Поэтому, как и Рикардо, Маркс не испытывает необходимости рассматривать фигуру капиталиста отдельно от капитала. Для того чтобы добиться этой цели, сознание капиталистов вовсе не должно быть непогрешимым. Напротив, их представления о капиталистической экономике противоречивы и во многом прямо противоположны действительному положению дел. «В головах агентов капиталистического производства и обращения должны получаться такие представления о законах производства, которые совершенно отклоняются от этих законов и суть лишь выражение в сознании движения, каким оно кажется. Представления купца, биржевого спекулянта, банкира неизбежно оказываются совершенно извращенными». Причиной этого является тот факт, что сущностные категории капиталистической системы хозяйства (стоимость, стоимость рабочей силы, прибавочная стоимость) на поверхности явлений, облеченные в денежную «вуаль», предстают только в превращенных формах – цены, заработной платы, прибыли. Однако для практической деятельности таких поверхностных представлений, с точки зрения Маркса, вполне достаточно. Более того, ложное сознание участников производства в свою очередь способствует воспроизводству экономических отношений капитализма[1].
Как известно, Маркс строит свою теоретическую систему путем восхождения от абстрактного к конкретному, последовательно поднимаясь от уровня к уровню. Это совместное восхождение совершают и неразрывно связанные категории «капитал» и «капиталист», а значит, мотивация и содержание сознания последнего. Попробуем проследить за некоторыми этапами этого восхождения.
Первый уровень соответствует четвертой главе первого тома («Превращение денег в капитал»). Здесь впервые на сцене появляется фигура капиталиста – как олицетворенный, одаренный волей и сознанием капитал.
Второй уровень абстракции соответствует третьему отделу первого тома «Капитала»; на этом уровне раскрывается тайна производства абсолютной прибавочной стоимости. Капиталист здесь предстает как эксплуататор наемного труда, как классовый индивид, противостоящий другому классовому индивиду – наемному рабочему. На этом уровне объективная функция капитала и субъективная цель капиталиста сводятся к извлечению прибавочной стоимости путем эксплуатации рабочей силы[7].
Другие грани образа капиталиста исследуются в четвертом отделе, посвященном производству относительной прибавочной стоимости. Здесь функции капиталиста соотносятся с общественным разделением труда и ростом его производительности. Управление рабочей силой и технологическими процессами является при данном способе производства одной из функций капитала, а значит, и капиталиста. На более конкретном уровне находится анализ добавочной (избыточной) прибавочной стоимости. Это один из многих в «Капитале» примеров того, как более конкретная мотивация, приближающаяся к условиям реальной конкуренции, вторгается на более абстрактный уровень анализа.
В целом на уровне первого тома «Капитала» мотивация капиталиста определяется производством прибавочной стоимости. Здесь ярко проявляются функционализм и принципиальный отказ Маркса от интенционального объяснения экономических явлений. Дело в том, что на данном уровне абстракции анализируются только категории «сущностного ряда» (у Маркса к ним относятся категории, фиксирующие чисто трудовую природу стоимости: абстрактный труд, стоимость, прибавочная стоимость, переменный капитал и т.д.). Эти категории, согласно Марксу, недоступны обыденному фетишизированному сознанию агентов производства, которое не может прорваться сквозь скрывающую суть явлений товарно-денежную вуаль. Поэтому сознательно стремиться к росту прибавочной стоимости капиталист не может. Следующая важная стадия конкретизации образа капиталиста в «Капитале» Маркса относится к третьему тому, где одна за другой вводятся категории «поверхностного» ряда: прибыль, издержки, средняя прибыль, процент, рента. Больше значение имеет отдел о проценте и предпринимательском доходе, где можно выделить абстракции капиталиста-собственника и функционирующего капиталиста[8].
Различие между ними – это различие между пассивным и активным капиталистом, между более абстрактной мотивацией собственника капитала и более конкретной мотивацией функционирующего капиталиста-управляющего. Конкретизируется и описание информации, доступной капиталистам. В нее входит, например, представление о величине средней прибыли и компенсациях для отраслей с низким органическим строением капитала. Однако в целом иерархическая система все более конкретных образов капиталиста так и не доходит до самой поверхности, поскольку специальное учение о конкуренции, ссылки на которое часто встречаются в тексте «Капитала», Марксом так и не было создано.

Заключение

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.
Основной недостаток модели экономического поведения в том, что ее ядро, т.е. предпосылки о рациональности и максимизации основаны на идеях утилитаризма и рационализма – устаревших философских концепциях. Выделение в поведении \"рациональности\" и \"зашумлений\" (институты, ошибки) восходит к дуализму Р. Декарта (идея о противостоянии разума и тела) и не согласуется с положениями современной психологии, социологии и биологии.
Предпосылки в модели \"человека экономического\" в XX веке под влиянием развития психологии и биологии были существенно обогащены. Однако для усиления прогностической функции необходимо учитывать следующее: наличие неформальной иерархии, ее корреляцию с доходами индивида и затруднение ей реализации прав собственности; роль бессознательных факторов экономического поведения, в том числе \"хищнических\", разрушительных мотивов, вызванных \"комплексом неполноценности\" и негативным прошлым; альтруизм и социальные предпочтения (награждать кооперацию и наказывать жульничество) как фактор снижения трансакционных издержек; наличие противоречивых потребностей (например, потребности в активности и потребности в комфорте); эволюционное развитие поведенческих институтов.
Врожденные и приобретенные (институциональные) факторы поведения можно рассматривать в едином ключе как \"поведенческие механизмы\". Новые поведенческие механизмы более эффективны в быстро меняющейся современной экономике. Однако в большинстве рутинных решений индивид использует старые механизмы, т.к. они быстрее работают, требуют меньше энергетических затрат, вызываются бессознательно.
Важным древним механизмом экономического поведения является неформальная иерархия, где блага распределяются по принципу силы. Предложенная автором модель распределения благ в иерархии предсказывает, что слабые члены иерархии вынуждены вести себя в обществе кооперативно, а сильные – агрессивно, что соответствует экспериментальным данным.
В современном обществе неформальная иерархия препятствует прогрессивному развитию общества, т.к. искажает распределение благ, мешает действию института прав собственности и снижает мотивацию к экономической деятельности. Необходимо выработать пути нейтрализации искажающего влияния неформальных иерархий.
Предприниматель, если его ранг в неформальной иерархии ниже ранга контрагента, должен учитывать возможное снижение прибыли в сделках, где высока роль неформальных договоренностей. Успешный предприниматель должен обладать не только способностями к расчету прибылей и убытков, но и высоким рангом в неформальной иерархии, чтобы исключить перекрестные отношения с наемными работниками по типу \"низкоранговый начальник / высокоранговый подчиненный\". Также для снижения трансакционных издержек он должен иметь высокий социальный интеллект, т.е. уметь эффективно взаимодействовать с институциональной системой.
Различие приоритетов потребностей и последовательное удовлетворение их групп влияет на цели индивида и способы их достижения. Поведение предпринимателей, имеющее целью повысить статус и уровень активности, направлено на повышение прибыли. Поведение наемного работника нацелено только на сохранение комфорта, поэтому его нужно моделировать как минимизацию усилий при достижении заданного уровня дохода. Существует конфликт потребностей, который не позволяет моделировать поведение как максимизирующее.
Список используемой литературы

Балдоржиев, Д.Д. Экономическая теория: Учеб. пособие / Д.Д. Балдоржиев. – Смоленск, 2015. – 396 с.
Борисов, Е. Ф. Основы экономики: Учебное пособие / Е. Ф. Борисов. – М.: Юрайт – Издат, 2014. – 316 с.
Куликов, Л.М. Экономическая теория: Учебник/Л.М. Куликов. – М.: ТК Велби, Издательство Проспект, 2015. – 432с.
Современная экономика: Учебное пособие /Под ред. О. Ю. Мамедова. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2015. – 456 с.
Экономика: Учебник / Под ред. Р. П. Колосовой. – М.: Норма, 2014. – 345 с.
Экономика: Учебное пособие /Под ред. А.С. Булатова. – М.: Юристъ, 2013. – 896 с.
Экономическая теория: Учеб. пособие /Под ред. Н.И. Базылева.- М.: ИНФРА – М, 2014. – 662 с.
Экономическая теория: Учебник / Под общей ред. Г. П. Журавлевой, Л. С. Тарасевича. – М.: ИНФРА-М, 2015. – 714 с.
Экономическая теория: Учебник / Под ред. Н.И. Базылева, С.П. Гурко. – М.: ИНФРА-М, 2014. – 512 с.
Экономическая теория: Учебник / Под ред. О.С. Белокрыловой. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2014. – 448 с.
Экономическая теория: Учебник/ под ред. В.Д. Камаева, Е.И. Лобачевой. – М.: Юрайт-Издат, 2014. – 557с.
Экономическая теория: Учебное пособие /Под ред. В.И. Видяпина. – М.: ИНФРА – М, 2015. – 714 с.










34