Модели коммуникации: диалоговая модель Михаила Бахтина

Сегодня, когда говорят о карнавализации многих аспектов культуры, эти исследования Бахтина (прежде всего, работа «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса») весьма актуальны.В своей книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса» Михаил Бахтин, восхищаясь Рабле, создаёт концепцию карнавальной народной смеховой культуры Средневековья и Ренессанса, которая противостоит официальной религиозной серьёзности. «Целый необозримый мир смеховых форм и проявлений противостоял официальной и серьёзной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья». Сразу напрашивается аналогия с советской реальностью. Ведь если заменить в этой концепции средневековую Европу на Советский союз, а христианскую религиозность на красную, получится именно то противостояние, которое, с одной стороны, вели шутовские кружки вроде КАН, а, с другой стороны, было нужно группе, маркируемой Константином Мельником.Но насколько истинны процитированные слова Михаила Бахтина. Марина Рюмина указывает на ложность противопоставления культуры народа и церкви. В Средневековье официальная религия пронизывала все слои населения. Мировоззрение любого человека того времени в огромной степени формировалось под действием христианства. Да, одновременно с этим были и языческие, подпольные пласты культуры, но, с одной стороны, они не были всенародны, а с другой - сам М.М. Бахтин указывает, что народная культура, которую он рассматривает была внецерковна и внерелигиозна, а значит и языческой быть не могла:«Все карнавальные формы последовательно внецерковны и внерелигиозны».Что же представляла собой народная культура и на какие мировоззренческие константы она опиралась? Возьмём ещё одну цитату из рассматриваемой книги:«Все эти обрядово-зрелищные формы ... давали совершенно иной, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и внегосударственный аспект мира. Они как бы строили по ту сторону всего официального второй мир, вторую жизнь. Это - особого рода двумирность...».Таким образом, эта народная смеховая культура была целым отдельным миром. И обычный человек из народа жил в состоянии «двумирности». Отметим, что подобный способ существования человека превращает его в человека с расщеплённым сознанием, человека не имеющего никаких прочных основ. Отдельный человек или группа людей следуя какой-либо цели могут жить в одном мире и притворяться в другом. Но если это происходит на уровне общества, то это уже болезнь. Кстати, указывает М. Т. Рюмина «З. Фрейд использовал термин «амбивалентность», который по М.М. Бахтину является одним из определяющих средневековый смех свойств, как раз, для характеристики таких патологических двойственных состояний». При этом Михаил Бахтин, рассматривая два мира: мира смехового, пародийного, карнавального народного и официального серьёзного церковного, настаивает на самостоятельности первого. Т.е. на самостоятельности мира пародийного. Но очевидно обратное, что пародия является лишь вторичной по отношению к тому, что является объектом пародирования. Ольга Михайловна Фрайденберг в своей книге «Миф и литература древности», рассматривая античную пародию, выразила это следующими словами «этот пародийный двойнический аспект имеет отрицательный, нарушительный и мнимый характер, заключающийся в повторении пародии только внешней формы без подлинной сущности явления». И поэтому никакой собственной сущностной ценности не имеет.Сущность же смеховой культуры этого второго мира, в понимании М. Бахтина, сводится к гротескному смеху с ядром - Амбивалентностью. Амбивалентность у Михаила Бахтина есть некая двойственность, включающая в себя одновременное утверждение одного через отрицание другого, жизнь одного (скажем, нового и даже лучшего) за счёт смерти другого (старого и всегда почему-то худшего). При этом утверждение и отрицание рассматривается в рамках одной целостности, одного тела: «Снижение здесь [в гротескном реализме] значит приземление, приобщение к земле, как поглощающему и одновременно рождающему началу: снижая, и хоронят и сеют одновременно, умерщвляют, чтобы родить сызнова лучше и больше... Снижение роет телесную могилу для нового рождения. Поэтому оно имеет не только уничтожающее, отрицающее значение, но и положительное: оно амбивалентно, оно отрицает и утверждает одновременно».С точки зрения формальной логики - это логически абсурд. В классической диалектике же подобное противоречие может иметь место, но оно обязательно должно в ходе развития быть снято в синтезе. Амбивалентность М. Бахтина же является застывшим противоречием, никакого разрешения не предполагающее. То есть Михаил Бахтин, по словам Марины Рюминой вводит новый вид диалектики, которую она охарактеризовала как «остановившуюся диалектику». Самое близкое к ней понятие - это «негативная диалектика» Теодора Адорно, смысл которой состоит в мышлении таким образом, чтобы в каждом понятии найти его скрываемую противоположность самому себе. Таким образом эта диалектика разрушает процесс мышления в принципе.Ещё одной особенностью амбивалентности является то, что никаких гарантий возникновения новой жизни после смерти, тем более лучшей, чем была, Михаил Бахтин не даёт. Он рассматривает это как само собой разумеющееся. Что якобы отмирание чего-то старого и отживающего обязательно предполагает рождение нового. Из нашего жизненного опыта же следует обратное. Для того, чтобы новое ожило и было лучше, нужно приложить специальные усилия. Мы видим, что после того, как распался Союз Советских Социалистических Республик, ничего принципиально нового, качественно лучшего на его месте не возникло. Единственный пример амбивалентности, который приводит М. Бахтин из мира природы - это деление клеток. Умирающая клетка делится и рождает две новые. Но это ведь лишь уровень клетки, а мы говорим о человеческом мире. Т.е. правильнее будет сказать, что амбивалентность - это реальность отрицания или уничтожения при мнимости нового рождения.Что же предлагается взамен отмирающему? Взамен разрушенному высшему Михаилом Бахтиным предлагается материально-телесное. С несвойственной для научных текстов экспрессивностью он восхваляет материально-телесное начало в ущерб высшему, духовному. То есть к тому, что роднит человека с животным, ведь главная особенность человека, это не материальное, а его духовная, культурная составляющая. «Материально-телесное начало здесь воспринимается как универсальное и всенародное и именно как такое противопоставляется всякому отрыву от материально-телесных корней мира, всякому обособлению и замыканию в себя, всякой отвлеченной идеальности, всяким претензиям на отрешенную и независимую от земли и тела значимость. Тело и телесная жизнь, повторяем, носят здесь космический и одновременно всенародный характер; это вовсе не тело и не физиология в узком и точном современном смысле; они не индивидуализированы до конца и не отграничены от остального мира...».И так далее и так далее... Поражает настойчивость, с которой Михаил Бахтин приписывает низшему, материально-телесному, свойства чего-то космического и основополагающего. Правда от этого оно не становится менее животным или менее приземлённым.Итак, по утверждению М. Бахтина, народная смеховая культура содержит некую миросозерцательность, носящую не ритуальный, не магический и не религиозный характер. К нелинейным моделям коммуникации можно отнести концепцию диалогизма русского ученого, литературоведа и лингвиста М.М.Бахтина. Основным в его концепции является то, что все социокультурное пространство он рассматривает как диалоговую форму коммуникации, о которой писал следующим образом: «Диалогические отношения... — это почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение... Где начинается сознание, там... начинается и диалог». Поэтому в пространстве его концепции диалогизирует все - от текстов до культур. Но для реализации такого диалога автор вводит две ключевые идеи: во-первых, необходимым признаком любого высказывания является его адресованность к кому-либо, то есть, без слушающего нет и говорящего. Во-вторых, всякое высказывание приобретает смысл только в контексте, в конкретное время и в конкретном месте. Соответственно смысл сообщения будет предопределяться чем-то внешним, а это, безусловно, нарушает линейность коммуникационного процесса.ЗаключениеМодель коммуникации представляет собой упрощенную схему, которая в общих чертах представляет самые важные черты и внутренние связи, присущие процессам массовой коммуникации. Каждая модель массовой коммуникации, конечно же, специфична и обусловлена тем, что её автор принадлежит к определенной научной школе, имеет собственные взгляды и интересы. Коммуникация исследуется специалистами различного профиля – психологами, социологами, антропологами, лингвистами, математиками и т.д. В базовых моделях коммуникации практически не учитываются многообразные процессы, пронизывающие общественную жизнь. В базовых моделях мы видим только отдельные аспекты взаимоотношений между коммуникатором и аудиторией, наиболее полно рассматривать социально-психологическое содержание коммуникации возможно, только если рассматривать их в совокупности. Все факторы, которые представлены в моделях коммуникации, оказывают значительное влияние на ход и последствия процесса коммуникации. Наиболее значительно эффект массовой коммуникации находит свое проявление не в сильных потрясениях, а вследствие грамотной организации информационных сообщений.Таким образом, М. Бахтиным в коммуникативную модель были внесены следующие идеи, а именно, речь идет о диалогичности и карнавализации. Феномен диалога у Бахтина обладает универсальным значением. Что касается диалогических отношений людей, то речь идет не просто об одном из проявлений бытия, а явлении, которое пронизывает речь и сознание. Бытие отождествляется с диалогическим общением. Если кончается диалог, то завершается все. Два голоса являются минимумом жизни и минимумом бытия. Важнейшая бытийная характеристика, порождающая диалог, заключается не в необходимости передачи, а потребности человека отнестись к человеку. Говорящий установлен именно на «активно ответное внимание». Этот принцип определяет трансформацию монолога в диалог. Вторая базисная идея М. Бахтина - это карнавализация, системный анализ средневековых праздников дураков, ослов, карнавала, во время которых происходит перемешивание "верха" и "низа". При этом король и шут меняются местами: "ругаемое" и "восхваляемое" заполняются иными объектами. Список литературыБахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философско-го анализа. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.infoliolib.info/philol/bahtin/probltext.htmlБахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.twirpx.com/file/122741/Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. – М.: Художественная литература, 1990. – 545 с.Дзялошинский, И. М. Манипулятивные технологии в масс-медиа // Вестник Моск, ун-та. 2005. № 1. С. 32–53.Жукова, Я., Ширков, Ю. Модели массовой коммуникации. – М.: Гостелерадио, 1989. – 340 с.Кафтанджиев, Х. Гармония в рекламных коммуникациях. – М.: Эксмо, 2005. – 368 с. Коломиец, В.П. Социология массовой коммуникации. – М.: Инфра-М, 2009. – 235 с.Корниенко, Е.Р. Текст сквозь призму философии М.М. Бахтина.//Знание. Понимание. Умение. № 1. – 2010. Лунева, О. В. Общение // Знание. Понимание. Умение. — 2005. — № 4. — С. 157-159.Рюмина, М.Т. Эстетика смеха: Смех как виртуальная реальность. – М.: Либроком, 2010. – 320 с. Садохин, А.П. Межкультурная коммуникация. - М.: Альфа-М, 2004. – 352 с.