Коллизионное регулирование обязательственных отношений в МЧП

Например, в случае причинения вреда иностранному юридическому лицу гражданину Российской Федерации в результате несчастного случая на территории России суд применяет законодательство Российской Федерации при рассмотрении дела о взыскании ущерб [18]. Одним из условий использования коллизионного права, связывающего «закон места причинения вреда», является предвидение или обязанность предвидеть вред, причиняющий его возникновение в этой стране. Однако ссылка в статье на возможность применения законодательства страны, в которой проявились такие негативные последствия, указывает на то, что суд не обязан применять законодательство страны, в которой причинен вред, несмотря на соблюдение условия предвидения возникновения вреда в этой стране. Возникает вопрос: кто несет бремя доказывания необходимости применения законодательства страны, в которой был причинен вред, а также возможности или обязанности предвидеть возникновение вреда в другой стране? Есть две противоположные позиции по этому вопросу. Согласно первому, бремя доказывания возможности предвидеть наступление вреда лежит на истце, а не на правонарушителе [16]. Другие исследователи считают, что предвидение причинителя возникновения вредноносного результата в другой стране следует предполагаться.И положения п. 1 ст. 1219 Гражданского кодекса позволяют толковать его исходя из интересов «слабой» стороны, то есть потерпевшего, а ответчик вправе возражать против применения закона другой страны и доказывать обратное [9]. Помимо вышесказанного, также важен вопрос, по чьей инициативе право места возникновения вреда может быть признано применимым. Эксперты отмечают, что вопрос о применении законодательства страны места возникновения вреда может быть поднят как потерпевшим, так и в его интересах судом по собственной инициативе [24]. По нашему мнению, наиболее логичным решением является независимый выбор потерпевшей стороной наиболее выгодного права, которое должно применяться при урегулировании спора.    Доказательствами, которые могут быть использованы в обоснование их утверждений о необходимости применения законодательства страны места возникновения вреда, являются, например, информация о наличии правонарушителей, достоверная информация о маршруте, о погодных условиях, которые могут затруднять доставку товара и т. д.   Например, истец обратился в суд с иском о взыскании убытков и процентов по статье 413 КТМ РФ. Внедоговорный ущерб возник в результате следующих обстоятельств: танкер (флаг России) с грузом мазута разбился пополам, попал в шторм, что привело к его разливу и, как следствие, загрязнению акватории и прилегающей береговой линии. Однако природное явление не имело исключительного характера, кроме того, капитан корабля заранее имел неблагоприятный прогноз погоды и, опираясь на свой опыт плавания в этом районе, считал, что изменение погоды не приведет к последствиям, при которых произойдет разлом судна. Таким образом, капитан не принял все необходимые меры, чтобы избежать кораблекрушения. Из этого следует, что нет никаких оснований для освобождения владельца судна от ответственности за ущерб от загрязнения (пункт 2 статьи 3 Международной конвенции о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1992 года, статья 317 КТМ Российской Федерации).  Суд, руководствуясь нормами ст. 1219 ГК РФ, считая, что поскольку вопросы расчета процентов Международной конвенцией о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1992 года не затрагиваются, они должны решаться в соответствии с нормами национального права, определяемыми на основе Положения о конфликтном регулировании, содержащиеся в этой статье, с учетом принципа закона о месте совершения деликта [13]. В другом деле, принимая во внимание тот факт, что действующие международные договоры Российской Федерации и право иностранного государства, подлежащие применению в результате причинения вреда при отправлении правосудия, в законе не определены, суд пришел к выводу, что в спорном случае, в силу пункта 1 части 1 статьи 1219 Гражданского кодекса РФ, статьи 1186, должно применяться законодательство Российской Федерации, на территории которого гражданину иностранного государства был причинен вред [11]. 2. Если стороны обязательства, вытекающие из причинения вреда, имеют свое место жительства или основное коммерческое предприятие в одной и той же стране, то применяется законодательство этой страны. Если стороны этого обязательства имеют свое местожительство или основное коммерческое предприятие в разных странах, но являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, то применяется законодательство этой страны. Ранее выбор применимого права в первую очередь зависел от гражданства сторон. Единственное исключение - в случаях ущерба, вытекающего из существующего договора.Например, в результате аварии, произошедшей на территории Финляндии, участниками которой были водители - граждане Российской Федерации, одному из автомобилей был причинен механический ущерб. Ответственность лица, ответственного за ДТП, была застрахована в соответствии с требованиями международной системы страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств. На адрес лица, совершившего аварию, поступил иск от потерпевшего с требованием перечислить сумму страхового возмещения, которая не была им передана в полном объеме. В результате потерпевший обратился с соответствующим иском в суд. Поскольку авария произошла на территории Республики Финляндии, суд первой инстанции применил нормы иностранного права. Однако, анализируя пункт 2 ст. 1219 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд указал, что данная норма устанавливает применение соответствующего права к обязательствам, возникшим в результате причинения вреда за рубежом, то есть к недоговорным обязательствам. Поэтому положения пункта 2 статьи 1219 ГК РФ не применяются в связи с тем, что обязанности ответчика по выплате страхового возмещения возникают из договора, а не из причинения вреда [15].  Анализ обновленной версии пункта 2 статьи 1219 Гражданского кодекса выявил два принципиально новых аспекта в законодательном подходе к регулированию трансграничных правонарушений: - во-первых, приоритет в отношении применяемого закона смещен в сторону обстоятельства, связанные с местом жительства или основным местом деятельности. Данный подход полностью соответствует положениям статьи 4 постановления (ЕС) Европейского парламента и Совета от 11 июля 2007 года о праве, применимом к недоговорные обязательства (Рим II); во-вторых, сфера применения статьи была расширена; если раньше оно применялось только к обязательствам, возникающим в результате причинения вреда за границей, то есть за пределами России, то теперь в пункте 2 статьи 1219 Гражданского кодекса оно также относится к причинению вреда в России (например, туристами, которые в России и друг другу причинили вред). Предыдущее постановление предполагало применение закона об общем гражданстве или общем проживании одной из сторон только в том случае, если деликт был совершен за границей. Такое регулирование фактически стерло основную норму коллизионного права и не соответствовало международным стандартам. Обновленная версия устранила эту проблему. 3. Если из совокупности обстоятельств дела следует, что обязательство, возникшее в результате причинения вреда, тесно связано с договором между потерпевшим и причинителем, заключенным в ходе осуществления этими сторонами дела, применимого к данному обязательству будет иметь право применяться к такому договору (пункт 3 статьи 1219 Гражданского кодекса). Анализ этой нормы показывает, что:- во-первых, это исключение из общего правила, установленного пунктом 1 статьи 1219 Гражданского кодекса;- во-вторых, он устанавливает обязательный коллизионный коллизионный закон, который наиболее актуален для стран, допускающих конкуренцию деликтных и договорных исков [3]; - в-третьих, в ней отражается принцип наиболее близкой взаимосвязи, но в более ограниченной форме по сравнению с положением пункта 3 статьи 4 постановления (ЕС) Европейского парламента и Совета от 11 июля 2007 года "О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II), согласно которым, если из всех обстоятельств дела следует, что ущерб имеет явно более тесные отношения с другой страной, применяется право этой другой страны.   Очевидно, что более тесные отношения с другой страной могут основываться, в частности, на договорных отношениях, ранее установленных между сторонами, что тесно связано с соответствующим ущербом. Мы считаем, что подход отечественного законодателя является более правильным. Несмотря на расширение судебного усмотрения при оценке всех обстоятельств дела, позиция, выбранная законодателем, позволит судам избежать трудностей и ошибок при установлении тесной связи деликта с другим государством.   4. Стороны обязательства по ущербу могут заключить соглашение о праве, применимом к обязательству по ущербу. При отсутствии соглашения применяются правила статьи 1219 Гражданского кодекса РФ [4]. Это правило отражает принцип автономии воли сторон и соответствует подходам иностранных государств. В этом случае стороны могут выбрать закон любой страны, а не только закон страны суда, как предусмотрено ранее. Консолидация этого правила соответствует общей тенденции развития международного частного права: расширению автономии воли сторон путем урегулирования спорных отношений посредством соглашений, которые, однако, не должны затрагивать права третьих лиц. Более того, предполагается, что соглашение о праве, которое будет применяться к обязательству причинения вреда, стороны могут только сразу после деликта.    В результате реформы статья 1220 Гражданского кодекса РФ не изменилась и по-прежнему определяет сферу применения закона в отношении обязательств, возникающих в результате причинения вреда. Эта статья устанавливает, на какие отношения распространяется закон и порядок, выбранный правилом коллизионного права.       Принципы коллизионного права, регулирующие определенные особые виды недоговорных обязательств гражданского кодекса, дополнены новыми нормами коллизионного права для особого вида недоговорных обязательств, а именно статьей 1220.1, устанавливающей возможность предъявления претензий.возмещение убытков непосредственно страховщику, если это разрешено законом, к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, или к закону, применяемому к договору страхования.           Аналогичное правило, которое послужило основой для статьи 1220.1 Гражданского кодекса РФ, закреплено в статье 18 Регламента (ЕС) Европейского парламента и Совета от 11 июля 2007 года «О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам» (Рим II). Так, например, в одном из случаев суд применил ст. 1220.1 ГК РФ и п. 1 ст. 1219 ГК РФ с учетом того, что спорные отношения между сторонами возникли из исков о возмещении вреда, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего в городе Севастополе, который на момент рассмотрения гражданских дел в апелляционном порядке территория Российской Федерации. На этом основании суд пришел к выводу о применении на этапе рассмотрения апелляционной жалобы российского права - права страны, на территории которой произошли действия, влекущие за собой основания возмещении ущерба [1].Из ст. 1221 ГК РФ видно, что законодатель дает потерпевшему право выбирать применимое законодательство в тех случаях, когда ущерб возник в результате дефектов в товарах, работах или услугах. В этом случае может применяться применимое законодательство страны проживания или основного места деятельности продавца (изготовителя или другого причинителя вреда); страны проживания или основное место деятельности жертвы; страна, в которой вы выполняли работу (оказанная услуга, приобретенный товар). Однако право такого выбора ограничено, если причинитель докажет, что он не предвидел и не должен был предвидеть распределение товаров в соответствующей стране. В этом случае применимым правом будет только законодательство страны, в которой продавец товара или другой причинитель имеет место жительства или основное место деятельности. Такое же право (при условии, что закон, существо обязательства или совокупность обстоятельств дела не подразумевают иное) применяется, если потерпевший не выбрал применимый закон. Кроме того, стороны могут также заключить соглашение о применимом праве.    Одним из недостатков статьи 1221 Гражданского кодекса является нерешенность вопроса о сфере его применения. Здесь возникает вопрос: применяется ли это правило к случаям компенсации за ущерб, причиненный в результате дефектов в товарах, работах или услугах, которые были приобретены (предоставлены) исключительно для потребительских целей, или может ли оно применяться в ситуациях причинения указанного вреда в связь с осуществлением предпринимательской деятельности? Судебная практика не дает однозначного ответа на этот вопрос [10; 12; 14].      В литературе есть три разных подхода. Согласно первому, сфера действия статьи ограничивается только потребительскими целями [15]. Существует также противоположная позиция, отстаивающая возможность применения этого правила не только к отношениям, в которых существует потребительская цель, но и к отношениям, связанным с предпринимательской деятельностью [18]. На наш взгляд, третий подход является наиболее правильным [19]. Таким образом, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо, прежде всего, исходить из ст. 1187 Гражданского кодекса РФ, устанавливающей, что при определении применимого закона толкование правовых понятий должно осуществляться в соответствии с российским законодательством. Поэтому, ссылаясь на статью 1095 ГК РФ, можно сделать вывод, что сфера применения ст. 1221 ГК РФ ограничена компенсацией за ущерб, причиненный вследствие недостатков в товарах, работах или услугах, которые были приобретены (предоставлены) исключительно для потребительских целей.ЗАКЛЮЧЕНИЕНа основании вышеизложенного, можно сделать следующие выводы:1.Основная современная особенность развития коллизионных привязок заключается в стремлении к отказу от «жестких» коллизионных норм, основанных на одном критерии выбора права. Для выбора права по одному вопросу используется не какая-то одна, а целая система взаимосвязанных коллизионных норм («цепочки» коллизионных норм). Главный способ выбора права — это применение гибких правил, позволяющих учитывать все конкретные обстоятельства дела. Правоотношение разбивается на статуты, и каждый статут имеет самостоятельное коллизионное регулирование. Такой способ основан на итальянской теории «статутов».В одном фактическом правоотношении имеется целая система различных статутов: личный, вещно-правовой, обязательственный, формальный, деликтный, валютный, наследственный, брачный и др. Все они обладают своими собственными особенностями и правовой спецификой. При делении правоотношения на статуты к каждому отдельному статуту применяется самостоятельное право — право того государства, с которым данная часть правоотношения наиболее тесно связана.Такой способ правового регулирования предполагает использование в первую очередь критерия наиболее тесной связи и принципа существа отношения. Цель подобного правового регулирования — обеспечение выполнения решений национальных правоприменительных органов за границей.Далеко не во всех случаях обязательственное правоотношение с иностранным элементом подчиняется одному правопорядку. Очень часто основной вопрос (существо отношения — права и обязанности сторон) привязан к праву одного государства, а специальные вопросы этого же отношения (дееспособность, форма сделки) — к праву другого (других) государств. Это явление в МЧП получило название «множественность коллизионных привязок», которая проявляется в следующих вариантах:Кумуляция (совмещение) коллизионных привязок, т.е. необходимость учитывать постановления нескольких различных правовых систем при регулировании одного правоотношения. Кумулятивные коллизионные привязки— одновременное применение разных правовых систем.2.Правоприменительные органы в процессе разрешения правоотношений, выходящих за рамки одного государства, сталкиваются с многочисленными сложностями. В этой связи процесс выбора применимого права мог бы стать значительно проще, если бы законодатель при формулировке коллизионных норм в обязательственных правоотношениях учитывал особенности соотношений их структурных элементов. В доктрине международного частного права предлагаются классификации коллизионных норм, в основу которых положены различные критерии, такие как форма коллизионной привязки, форма выражения воли законодателя, источники закрепления коллизионных норм и другие. Несмотря на теоретический аспект данного вопроса, необходимо отметить его актуальность с практической точки зрения, поскольку адекватное отражение различных видов коллизионных норм в нормативно-правовых актах позволяет наиболее полно реализовать права субъектов частноправовых отношений с иностранным элементом. Классификация коллизионных норм обязательственного права в науке международного частного права относится к числу достаточно разработанных вопросов коллизионного права. При наличии множества предлагаемых вариантов классификации коллизионных норм, единого мнения по данному вопросу на сегодняшний день не существует. Привязки, закрепленные в п.п. 1,2 ст. 1219 ГК РФ, являются субсидиарными (дополнительными) и применяются только при выполнении соответствующих условий: 1) если стороны не договорились о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда, то применяется право страны, где имело место действия или иное обстоятельство, послужи-вшее основанием для требования о возмещении вреда (ч. 1 п. 1 ст. 1219ГК РФ); 2) в случае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране (ч. 2 п. 1. ст. 1219 ГК РФ); 3) к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если выполнены требования российского права». Если придерживаться правила о том, что в данном пункте содержится один объем (хотя данное утверждение представляется спорным), а именно, «форма сделки», то к нему предусмотрены две альтернативные привязки: во-первых, закон места совершения сделки и, во-вторых, российское право. В данном случае главной привязкой является закон места совершения сделки, а дополнительной привязкой будет являться российское право. Тогда здесь можно говорить об альтернативной норме с соподчиненными привязками (или о генеральной и субсидиарной привязках). Однако термин «альтернативная» коллизионная норма применим только в том случае, если все правила выбора применимого права, сформулированные законодателем в привязках коллизионной нормы, являются равнозначными между собой, поскольку именно в этом и проявляется альтернатива, т.е. возможность свободного выбора применимого права из предложенных вариантов. В случае, если данные правила соподчинены между собой, можно говорить о механизме правового регулирования, выражающемся в применении того или иного правила выбора компетентного правопорядка, исходя из определенных, четко указанных законодателем условий. В первую очередь всегда применяется главное (генеральное) правило выбора права, а дополнительное (субсидиарное) только в том случае, когда по каким-либо причинам не было применено главное правило. 3.Оценивая современные правовые подходы к применимому праву в области деликтных обязательств, осложненных иностранным элементом, можно выявить ряд тенденций развития их коллизионного регулирования: – во-первых, анализ действующего российского и международного законодательства свидетельствует о существовании сформировавшейся системы генеральных и субсидиарных коллизионных привязок в рассматриваемой сфере; – во-вторых, в законодательстве прослеживается наделение двусторонним характером некоторых традиционно применяемых односторонних коллизионных норм (дифференциация коллизионных привязок); – в-третьих, значительно расширилась сфера использования автономии воли сторон при определении и выборе права, подлежащего применению; – в четвертых, реформа третьей части ГК РФ и внесение соответствующих изменений в нормы, регулирующие рассматриваемый круг отношений, позволяют говорить о наметившейся унификации и гармонизации норм российского и международного права (Регламент (ЕС) Европейского парламента и Совета от 11 июля 2007 г. «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II)).