Регионализм в политике и экономике стран Ближнего Востока и Северной Африке

Национализация ресурсов возникла, чтобы сохранить больше доходов на местном уровне. В то время какресурсный национализм оправдывал усилия государств получить контроль над природными ресурсами от иностранных фирм, ресурсный регионализм в настоящее время повторяется местными общинами в богатых ресурсами регионах, чтобы оправдать требования сохранить дополнительные выгоды от местных доходов от ресурсов.При разработке политических ответных мер политики должны, прежде всего, признать, что любое стремление «не навредить иллюзорно». Вконфликтныхсубэкономиках принятие просчитанных рисков с целью нанесения «меньшего вреда» является наилучшим вариантом, открытым для политиков. Конфликты в Ираке, Ливии, Сирии и Йемене в той или иной степени привели к возникновению внутренних территориальных разделений. Эти внутригосударственные линии территориального контроля, в свою очередь, исказили рынки и создали отдельные субэкономики по обе стороны линий разлома, которые разделяют районы, контролируемые различными вооруженными группами. «Транзитные зоны» стали заметными источниками налоговых поступлений взимаемых с перемещения товаров и арбитражных доходов, получаемых от трансграничных различий в ценах и наличии товаров. За пределами столиц трансрыночное налогообложение и арбитраж превратили транзитные зоны в ценные активы для вооруженных групп и других участников конфликтной экономики.В большинстве случаев хозяйственная деятельность в транзитных зонах выходит из-под контроля государства. В некоторых случаях государственные субъекты сотрудничают с вооруженными группами, чтобы получить долю прибыли от этих мест, вместо того чтобы сообщать о такой деятельности через командную структуру.Транзитные зоны и пограничные районы являются основными очагами конкурентного насилия. Хотя конфликты в регионе, как правило, изображаются как племенные по своей природе, они могут быть альтернативно поняты в экономических терминах, как акторы, конкурирующие за ренту на официальных или неофициальных торговых путях.Благодаря различным формам взаимодействия и вмешательства, безопасности, политической и гуманитарной, западная политика играет ключевую роль в формировании динамики конфликтных субэкономик Ирака, Ливии, Сирии и Йемена. Такое вмешательство таит в себе много подводных камней, но есть и возможности помочь уменьшить насилие и отсутствие безопасности – хотя основное требование состоит в том, чтобы должным образом учитывать местную динамику. Вмешательство, нацеленное на конкретные конфликтные субэкономики, может усилить влияние политики, но для этого западные политики должны инвестировать в развитие своего понимания местных сетей и местной экономики. Таким образом, был проиллюстрирован ряд важнейших особенностей, которые повлияли на деятельность региональных институтов и организаций на Ближнем Востоке. В нем подчеркивается, что основным сдерживающим фактором является общее отсутствие политической координации между арабскими государствами. Это, в свою очередь, зависит от исторического соперничества и структурных различий в богатстве и власти. Можно выявить огромный разрыв между большим числом и разнообразием региональных проектов, начатых на Ближнем Востоке, и чрезвычайно скромными целями, достигнутыми до сих пор.Хотя большинство государств в MENA по-прежнему достаточно сильны и обладают мощным военным аппаратом, войны и чрезвычайное иностранное вмешательство подорвали потенциал государств, как это было в Сирии, Ливии, Йемене и в меньшей степени в Египте. Одновременно все большее число вооруженных негосударственных субъектов бросает вызов монополии государств на насилие и территориальный контроль. Ослабление ряда государств в регионе имело глубокие последствия для формирования регионального порядка. Растущая незащищенность режима и беспокойство за его выживание способствовали непредсказуемой и интервенционистской внешней политике, препятствуя возникновению мирного регионального порядка. Регион БВСА по-прежнему характеризуется основными чертами, которые характеризовали региональный порядок после вторжения США в Ирак в 2003 году. Это вызвало рост антагонизма между Саудовской Аравией и Ираном. Растущее влияние негосударственных акторов, уход США из региона, растущую фрагментацию Арабской государственной системы и появление новых региональных игроков, таких как ОАЭ и Катар. Вестфальская государственная система на Ближнем Востоке в значительной степени сохранилась, по крайней мере, на системном уровне. Конечно, события последних лет, такие как рост силы существующих региональных держав, в основном Саудовской Аравии, Ирана, Турции и Израиля, вовлечение новой мировой державы – России, смещение центра тяжести региона в сторону Персидского залива повлияли на структуру регионализма. Однако, нельзя наверняка утверждать, что эти тенденций можно было квалифицировать как маркеры нового регионального порядка. Список используемой литературыAarts, Paul (1999), «The Middle East: A Region without Regionalism or the End of Exceptionalism?», in Third World Quarterly, Vol. 20, No. 5, p. 911-925Andrés Rodríguez-Pose and Roberto Ezcurra, «Does Decentralization Matter for Regional Disparities? A Cross-Country Analysis» Journal of Economic Geography 10, no. 5 (September 2010): 619-644Checkel, Jeffrey T. (2001), «Why Comply? Social Learning and European Identity Change», in International Organization, Vol. 55, No. 3 (Summer), p. 553-588Fawcett, Louise (2017), «States and Sovereignty in the Middle East: Myths and Realities», in International Affairs, Vol. 93, No. 4 (July), p. 789-807, https://doi.org/10.1093/ia/iix122 Gause, F. Gregory III (2014), «Beyond Sectarianism. The New Middle East Cold War», in Brookings Doha Center Analysis Papers, No. 11 (July), http://brook.gs/2bl1yS3Government of Qatar, official statistics, available at www.qsa.gov.qa/eng/PopulationStructure.htm Government of Yemen, official statistics, available at www.cso-yemen.org/content.php?lng=arabic&id=553 HazemBeblawi, «The Rentier State in the Arab World», in The Rentier State, eds. Luciani, Giacomo and HazemBeblawi (London: Croom Helm, 1987), 49-62. Rents can be from other unearned sources, such as the Suez Canal (in Egypt) or foreign aid, as argued in SamerSoliman, The Autumn of Dictatorship: Fiscal Crisis and Political Change in Egypt under Mubarak, (Stanford University Press, 2011).Iraq Oil & Gas Outlook.Hannam and Partners, October 2015, http://www. hannamandpartners.com/uploads/2015/10/Iraq.pdfLynch, Mark (2016), The New Arab Wars. Uprisings and Anarchy in the Middle East, New York, PublicAffairsMembers: Bahrain, Kuwait, Oman, Qatar, Saudi Arabia, and United Arab Emirates. 9 GCC Charter, available at www.gcc-sg.org/eng/ Michael Knights and Bilal Wahab, “Setting the Stage for Provincial Elections in Kirkuk,” Washington Institute for Near-East Policy, January 10, 2018Natural Resource Governance Institute (NGRI) and United Nations Development Program (UNDP), «Natural Resource Revenue Sharing,» September 2016, 30, https:// resourcegovernance.org/sites/default/files/documents/nrgi_undp_resource-sharing_web_0.pdfNazihAyubi, Over-Stating the Arab State: Politics and Society in the Middle East (New York: I.B. Tauris Publishers, 1995), 447-53.Poor Places, Thriving People: How the Middle East and North Africa Can Rise Above Spatial Disparities (Washington, D.C.: World Bank, 2010), 131-41.Robin Mills, “Under the Mountains: Kurdish Oil and Regional Politics,” Oxford Institute for Energy Studies, February 2016Tarik M. Yousef, «Development, Growth, and Policy Reform in the Middle East and North Africa Since 1950,» Journal of Economic Perspectives 18, no. 3 (Summer 2004): 92, 96.Timothy Mitchell, Carbon Democracy: Political Power in the Age of Oil, (New York: Verso, 2013). Labor movements in the oil industry were prominent in places, as in Iran, but less so than the coal miners and railway workers in Western Europe. World Bank Data, 2011, available at http://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.CD