Образ врача в творчестве А.П.Чехова

Несмотря на свое тяжелое состояние, Кирилов соглашается, но оказывается, что «больная» сбежала с любовником. В этом рассказе непосредственно не показана ситуация «врач – пациент», поэтому трудно судить о профессиональных навыках Кирилова, но здесь Чехов изображает врача как ответственного и гуманного человека, писатель скорее сочувствует ему, чем иронизирует.
К положительным характеристикам врачей в рассказах А.П. Чехова относятся простое, доброе, открытое лицо, усталый вид, вызывающий симпатию, при этом отсутствует умение одеваться красиво и по фигуре, одежда сидит небрежно. Таким персонажам некогда заботиться о своей внешности, потому что они заняты помощью людям, которые в ней нуждаются. Положительные герои честны, наивны в некоторой степени, любят свою работу.


2.2. Речеповеденческая характеристика врачей в прозе А.П. Чехова


Образ врача наиболее полно раскрывается А.П. Чеховым в ситуации общения героя с пациентом. Самые разные пациенты приходят на прием или приглашают врача к себе, чтобы он поставил диагноз и определил лечение. Именно в том, как врач ведет себя в общении с пациентами и проявляется отношение автора к герою.
Основными высказываниями докторов являются рекомендации, которые поясняют пациентам, как следует вести себя в дальнейшем, например:
«Гм!.. Раскрывайте рот. Я не советую вам плюмбуровать его... Из етова зуба вам никакого пользы, все равно» («Знакомый мужчина»)
«Вот умница. Тебе нельзя много говорить, а в последнее время ты болтаешь, как сорока. Пожалуйста, молчи» («Моя жизнь»)
«Извольте отвечать только на вопросы! Не разговаривать!» («Ионыч»).
Начало общения врача с пациентом всегда строится как выяснение основной жалобы больного. Это довольно стандартная ситуация, поэтому часто А.П. Чехов опускает обычный начальный вопрос («Что болит? – спросил доктор» («Неприятность») и переходит непосредственно к описанию жалоб пациентов. Это обычно довольно сухое и четкое перечисление, т.к. цель такого описания – создать экспозицию ситуации посещения врача, например:
«А где доктор, там ревматизм от трудов праведных, мигрень, воспаление мозга, уход за раненным на дуэли» («Что чаще всего встречается в романах, повестях и т.п.?»)
«Жалуется на одышку, отрыжку, изжогу, меланхолию и противный вкус во рту» («Драматург»)
«Подозрение на бешенство» («Волк»)
После обследования доктор дает врачебную рекомендацию, которая даже в конце XIX века не отличалась особым многообразием – «Неизбежный совет ехать на воды» («Что чаще всего встречается в романах, повестях и т.п.?»), «Посоветовал ему провести весну и лето в деревне. Доктор приказал ехать в деревню. Советовали только не волноваться, вести правильную жизнь и поменьше говорить» («Черный монах»).
А.П. Чехов много внимания уделяет профессиональным действиям врачей, большую часть рабочего времени они заняты приемом и осмотром больных: «Доктор начинает его выстукивать, выслушивать и ощупывать» («Драматург»); «Получил (в больнице) пилюли из белладонны и совет лечь в постель» («Волк»); «Доктор сидел у себя в комнатке и выкликал больных по очереди. Доктор осмотрел его локоть, подавил, вздохнул, чмокнул губами, потом опять подавил» («Беглец») и др.
Врачи у А.П. Чехова принимают пациентов не только в больнице, но и приезжают на вызовы, например: «Приезжал доктор. Он поковырял в зубе, прописал хину. Приехал доктор и вырвал больной зуб. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой» («Лошадиная фамилия»), «Павлу Ивановичу удалось влить в рот Ольге столовую ложку шампанского. Она сделала глотательное движение и простонала. Затем ей впрыснули под кожу что-то вроде гофманских капель» («Драма на охоте»).
А.П. Чехов отмечает и нелегкий труд врача, и трудные случаи, когда невозможно спасти пациента: «После больших операций у него всегда болит голова – отравляется парами карболовой кислоты. Он стал расспрашивать о ноге. Настаивает на операции» («Письмо»), «В великом посту на третьей неделе поехал я в Малицкое на эпидемию... Сыпной тиф... В избах народ вповалку... Грязь, вонь, дым, телята на полу, с больными вместе... Поросята тут же... Возился я целый день, не присел, маковой росинки во рту не было, а приехал домой, не дают отдохнуть – привезли с железной дороги стрелочника; положил я его на стол, чтобы ему операцию делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть, точно это я умышленно убил его...» («Дядя Ваня»).
Для речи чеховских врачей характерны эмоциональность, напряженность, часто это высказывания с отрицательной коннотацией, которые вызывают негативную реакцию, в профессиональной речи врачей хорошо видны директивность и доминирование, что является вполне обоснованным – пациенты должны четко выполнять инструкции, чтобы вылечиться. Речь чеховских врачей по традиции насыщается медицинской лексикой. Часто, чтобы подчеркнуть собственную осведомленность, они используют латинские выражения, например:
«Есть у вас vinum gallicum rubrum?» (красное французское вино), «Quantum satis!» (сколько потребуется); «Сначала с водой, а потом уже per se» (чистого) (Аптекарша);
«Начну ab ovo...(с нуля) Конечно, nomina sunt odiosa (имена ненавистны), но на заседании все люди свои, и к тому же, чтобы не казаться голословным, можно назвать имена, сделал пробный прокол, отчего и последовал вскорости exitus letalis (летальный исход)» («Интриги»).
Речь персонажей-врачей часто насыщена русской медицинской терминологией, например:
«Хронический катар желудка наблюдается также у привычных пьяниц, обжор, вообще у людей, ведущих неумеренный образ жизни... – Хрронический катар желудка, – зубрил студент, шагая из угла в угол, – наблюдается также у привычных пьяниц, обжор... – Хрронический катар желудка наблюдается также при стррраданиях печени... – Хррронический катар желудка наблюдается также у привычных пьяниц, обжоррр...» («Житейские невзгоды»).
Следует отметить, что употребление латинских и медицинских терминов в речи врачей у А.П. Чехова редко является маркированным. Обычно это лишь речевые характеристики персонажей, которые позволяют читателю легко отнести их к определенной профессиональной группе.
Нормативные поведенческие характеристики врача (то, как он должен, по мнению автора, общаться с пациентом) представлены, например, в рассказе «Беглец» в сцене приема маленького пациента с матерью:
– Павел Галактионов! – крикнул доктор.
Доктор сидел у стола и машинально стучал по толстой книге молоточком.
– Что болит? – спросил он, не глядя на вошедших.
– У парнишки болячка на локте, батюшка, – ответила мать.
– Раздень его!
– Баба, не в гости пришла! – сказал сердито доктор. – Что возишься? Ведь ты у меня не одна тут.
– Ну, показывай свой локоть.
– Бить тебя, баба, да некому, – сказал он. – Отчего ты раньше его не приводила? Рука-то ведь пропащая! Гляди-кась, дура, ведь это сустав болит! Ну, слушай, баба. Мазями да каплями тут не поможешь. Надо его в больнице оставить.
– Мы ему операцию сделаем. А ты, Пашка, оставайся, – сказал доктор, хлопая Пашку по плечу. – Пусть мать едет, а мы с тобой, брат, тут останемся. У меня, брат, хорошо, разлюли малина! Мы с тобой, Пашка, вот как управимся, чижей пойдем ловить, я тебе лисицу покажу! В гости вместе поедем! А? Хочешь? А мать за тобой завтра приедет! А?
Итак, хороший врач в представлении автора – строгий, уставший человек, который, тем не менее, с теплотой относится ко всем пациентам. В начале осмотра он ведет себя подчеркнуто неделикатно, покрикивает на мать пациента и ругает ее за то, что не обратилась за медицинской помощью раньше. Однако когда он чувствует, что пациент (Пашка) напуган, он меняет тактику поведения: успокаивает мальчика, обещает ему деревенские развлечения, стремясь уговорить его остаться в больнице. В этом фрагменте представлено общение с обычным пациентом, однако часто в практике чеховских врачей пациентами оказываются и богатые люди, которые требует к себе должного уважения (пример из рассказа «Случай из практики»):
– А мы к вам, – начал Королев, – пришли вас лечить. Здравствуйте.
– У меня сердцебиение, – сказала она. – Всю ночь был такой ужас... я едва не умерла от ужаса! Дайте мне чего-нибудь.
– Дам, дам! Успокойтесь.
Королев осмотрел ее и пожал плечами:
– Сердце, как следует, все обстоит благополучно, все в порядке. Нервы, должно быть, подгуляли немножко, но это так обыкновенно. Припадок, надо думать, уже кончился, ложитесь себе спать.
Прием происходит на дому, поэтому благодаря неофициальной обстановке и социальному положению больной (наследница огромной фабрики), Лиза с доверием обращается к Ковалеву за помощью и эмоционально жалуется на прошедший приступ. На Ковалева, как на доктора, исполняющего долг, обстановка влияния не оказывает, он ведет себя так же, как вел бы себя в больнице. Таким образом, врач в этом рассказе изображен как хороший специалист, чуткий к состоянию больного, и внимательный, доброжелательный человек.
Речь персонажа-врача в таких случаях обычно нейтральна. Если же врач является отрицательным героем, то он получает у А.П. Чехова очень яркую речевую характеристику: его высказывания просторечны, часто содержат фонетические и речевые ошибки, например:
«Я не советую вам плюмбуровать его... Из етова зуба вам никакого пользы, все равно. Ничего, ничего... Вы не пугайтесь... Из этим зубом все равно мало толку. Надо быть храброй. Дома вы холодной водой рот полоскайте и тогда кровь остановится...» («Знакомый мужчина»)
Врач с неправильной, исковерканной речью в представлении автора не может быть хорошим, т.к. такая речь говорит не только о недостатке медицинских знаний, но и об общей необразованности героя.


2.3. Оценочная характеристика врачей в прозе А.П. Чехова


Характеристика врачей дается не только средствами портрета и речи, но и средствами оценки персонажа другими героями рассказов. Такие оценки могут быть как общими – в отношении докторов и медицины вообще, так и частными – в отношении конкретного персонажа.
Смешным выглядит мнение героев рассказа «Разговор»: «если бы на этом свете не существовало докторов, то было бы прекрасно; по крайней мере люди не так бы часто болели и умирали». Польза видится блондинке в том, что доктор может помочь женщине в отношениях с любовником: «Доктор приходит к мужу и во имя здоровья жены приказывает ему отказаться от своих супружеских обязанностей».
Пожилой чиновник видит во врачах избавление от начальства, склонного к «введению реформ» и тем самым заставляющего подчиненных работать с утра до глубокой ночи. В начале очередного «симптома реформ» они обращаются к лекарю с просьбой отправить начальника за границу «пользоваться водами», тот пугает его «печенками» и в итоге мнительный и боящийся болезней реформатор уезжает, а «реформы – тю-тю!».
Однако в конце рассказа делается совсем другой вывод: «если бы на этом свете не было докторов, то было бы ужасно» и «люди болели бы и умирали гораздо чаще».
Набор разнообразных мнений по поводу одного персонажа находим, например, в драме «Дядя Ваня»:
Елена Андреевна. У этого доктора утомленное нервное лицо. Интересное лицо.
Серебряков. На что мне твой Астров? Он столько же понимает в медицине, как я в астрономии.
Соня. Не выписывать же сюда для твоей подагры целый медицинский факультет.
Серебряков. С этим юродивым я и разговаривать не стану.
Отметим, что оценка в этих высказываниях построена на совершенно различных основаниях: Елена Андреевна дает оценку по портретной характеристике, Серебряков и Соня – по профессиональной компетентности, в другом месте Серебряков оценивает Астрова и по общему стилю поведения, называя его юродивым.
Оценки персонажей, которые они дают врачам, обычно довольно краткие и, вероятно поэтому, часто выражают оценку самого автора. Среди отрицательных качеств врачей чеховские персонажи называют, прежде всего, некомпетентность.
В сказке «Наивный леший» герой рассказывает о том, как он пробовал быть врачом:
«Сначала мне повезло. Дифтериты, знаете ли, тифы... Хотя я и не увеличил процента смертности, но все-таки был замечен. В повышение меня назначили врачом в Московский воспитательный дом. Здесь, кроме рецептов и посещения палат, с меня потребовали реверансов, книксенов и умения с достоинством ездить на запятках... Когда я сказал, что реверансы не преподаются на медицинском факультете, меня сочли за вольнодумца и непомнящего родства...»
В этом фрагменте формулируется очень важная особенность профессии врача в том виде, в котором она существовала во времена А.П. Чехова. Медицина далека от своей прямой функции – лечить людей. Врач – человек светский и не более того, умение делать реверансы оказывается важнее, чем оказание качественной медицинской помощи. Особенно такая характеристика важная для городских врачей, т.е. тех, кто оказывается в обществе. Почему такая ситуация складывалась во времена А.П. Чехова? Образованных врачей в это время еще не хватало. Практически в каждом большом городе было всего по несколько выпускников Медицинского университета, причем качество их образование могло быть различным. Приехавший в провинцию из столицы врач автоматически причислялся если не к высшему сословию, то хотя бы к городской элите. Он характеризовался другими жителями города как образованный человек. Кроме того, врач всегда был последним прибежищем больных: к нему обращались именно в трудную минуту, поэтому никогда не позволяли себе отнестись к врачу дурно.
Такой высокий социальный статус врача, несомненно, был привлекателен для других и становился предметом зависти. Некоторые герои сознательно клевещут на классическую медицину и хвалят гомеопатию в руках непрофессионала для того, чтобы обмануть доверчивую «целительницу» и выпросить у нее материальную помощь:
«Доктора эти, кроме вреда, ничего мне не принесли. Они болезнь мою вовнутрь мне вогнали. Вогнать-то вогнали, а выгнать – наука ихняя не дошла... Только деньги любят брать, разбойники, а ежели касательно пользы человечества, то им и горя мало. Пропишет какой-нибудь хиромантии, а ты пей. Душегубцы, одним словом» («Симулянты»).
Отдельной темой проходит мысль о некомпетентности врачей в провинции. Вопрос их более низкой образованности был вопросом социальным: в провинцию ехали те, кто не смог достичь успехов в учебе в столице и остаться там, поэтому и жители провинции воспринимали приезжих врачей с некоторой настороженностью:
«Можете ли себе представить, здесь в городе 28 докторов, все они нажили себе состояния и живут в собственных домах, а население между тем по-прежнему находится в самом беспомощном положении. Вот понадобилось сделать Нине операцию, в сущности пустую, а ведь для этого пришлось выписывать хирурга из Москвы – здесь ни один не взялся. Вы не можете себе представить. Ничего они не знают, не понимают, ничем не интересуются. Спросите-ка их, например, что такое рак? Что? Отчего он происходит?» («Три года»)
Зависть к врачам существует не только во внешней среде, но и между самими докторами, что, несомненно, характеризует персонажа не с лучшей стороны:
«Своего коллегу Андрея Ефимыча он считает старым плутом, подозревает у него большие средства и втайне завидует ему. Он охотно бы занял его место».
«Хоботов считал своим долгом изредка навещать больного коллегу. Все было в нем противно Андрею Ефимычу: и сытое лицо, и дурной, снисходительный той, и слово «коллега», и высокие сапоги; самое же противное было то, что он считал своею обязанностью лечить Андрея Ефимыча и думал, что в самом деле лечит. В каждое свое посещение он приносил склянку с бромистым калием и пилюли из ревеня» («Палата №6»).
Интересно рассмотреть как на фоне этих негативных характеристик формируется «легенда об идеальном враче». В «Рассказе старшего садовника» представлен полный набор таких характеристик. Так же, как и в случае с отрицательными характеристиками, высказывания персонажа, оценивающего врача, можно отнести и к мнению самого автора:
«…пожилой, одинокий и некрасивый господин. Профессия у него была благородная: он лечил людей. Он был всегда угрюм и несообщителен и говорил только, когда этого требовала его профессия. Ни к кому он не ходил в гости, ни с кем не распространял своего знакомства далее молчаливого поклона и жил скромно, как схимник. Как бы ни было, ведь жители города были для него чужие, не родные, но он любил их, как детей, и не жалел для них далее своей жизни. У него самого была чахотка, он кашлял, но, когда его звали к больному, забывал про свою болезнь, не щадил себя и, задыхаясь, взбирался на горы, как бы высоки они ни были. Он пренебрегал зноем и холодом, презирал голод и жажду. Денег не брал, и, странное дело, когда у него умирал пациент, то он шел вместе с родственниками за гробом и плакал».
В этой краткой обобщенной характеристике можно выделить центральные черты хорошего врача в том виде, в каком они казались очевидными самому автору. Отчасти образ идеального врача формируется в виде экстраполяции авторских характеристик из реальной жизни. Так, его врач болен туберкулезом, как и сам А.П. Чехов. Важнейшей особенностью врача на страницах рассказа является его самопожертвование. Он готов забыть о себе и прийти на помощь пациенту, чего бы ему это не стоило.
В этой характеристике А.П. Чехов однозначно решает и вопрос врачебной этики. Для его героя все пациенты – дети, и смерть каждого из них – личное горе.
Стилистически и концептуально маркировано в данном описании слово «схимник». Врач, действительно, живет очень скромно и не позволяет себе никаких излишеств. В этом он противопоставлен широкой галерее отрицательных образов врачей (начиная со Старцева в «Ионыче»), которые характеризуются страстью к накопительству, тягой к богатству.
Гиперболизация аскетизма врача доходит у А.П. Чехова до предела: он не только не стремится получить как можно больше денег, но и вообще практически не общается с людьми. Таким образом, этот идеальный образ врача противопоставлен описанному в сказке «Наивный леший»: врач – не только несветская фигура, но и в каком-то смысле антимирская, антиобщественная.
Врач-схимник (схимник – монах, принявший схиму: обеты безбрачия, нестяжательства и послушания)отдает себя на службу обществу. Показательно, что эта его служба безымянна. С идеологической точки зрения это так потому, что автор продвигается в изображении идеального врача не только по пути гиперболизации, но и по пути обобщения и типизации персонажа.
Жертвенность врача, готовность отдать себя во имя науки и во имя пациента является центральной характеристикой идеального доктора. Такое самопожертвование характеризует главного героя в рассказе «Попрыгунья». Причем здесь мы наблюдаем как бы противоположный вектор распространения оценки. Если в «Рассказе старшего садовника» авторские слова как бы вкладывались в речь персонажа, то в «Попрыгунье» признание высоких нравственных качеств героя происходит именно в оценке других персонажей:
Умирает, потому что пожертвовал собой... Какая потеря для науки! – сказал он с горечью. – Это, если всех нас сравнить с ним, был великий, необыкновенный человек! Какие дарования! Какие надежды он подавал нам всем! – продолжал Коростелев, ломая руки. – Господи боже мой, это был бы такой ученый, какого теперь с огнем не найдешь. – А какая нравственная сила! – продолжал он, всё больше и больше озлобляясь на кого-то. – Добрая, чистая, любящая душа – не человек, а стекло! Служил науке и умер от науки. А работал, как вол, день и ночь, никто его не щадил, и молодой ученый, будущий профессор, должен был искать себе практику и по ночам заниматься переводами, чтобы платить вот за эти... подлые тряпки! – Да, редкий человек! – сказал кто-то басом в гостиной.
Интересно сочетание двух противоположных, как мы установили выше, характеристик врача в рассказе «Палата №6»:
«Дамы говорили про него, что он внимателен и отлично угадывает болезни, особенно детские и женские. Михаил Аверьяныч уважает и любит Андрея Ефимыча за образованность и благородство души. Михаил Аверьяныч считал доктора честным и благородным человеком, но все-таки подозревал, что у него есть капитал, по крайней мере, тысяч в двадцать».
Здесь, с одной стороны, дается положительная оценка профессиональным (хороший диагност) и личным качествам врача (образованность, благородство, честность), а с другой, все же упоминается именно в качестве отрицательной характеристики наличие капитала. Пациенты ценят такие качества врача, как компетентность, образованность, внимательность, доброта, а доктора также уважают коллег за их компетентность и увлеченность работой.
Заключение


Образ врача в творчестве А.П. Чехова обладает набором устойчивых характеристик как с отрицательной, так и с положительной коннотацией. Отрицательно оцениваются меркантильность (корыстолюбие), некомпетентность (может смягчаться добротой и человечностью персонажа); лень и равнодушие как признак отсутствия заинтересованности в выполнении профессиональных обязанностей. Положительные персонажи-врачи характеризуются бескорыстием, профессиональной компетентностью, увлеченностью профессией с полной самоотдачей, нередко приводящей к усталости, трудолюбием.
В изображении врачей А.П. Чехов может демонстрировать как нейтральное, так и иронически-отрицательное отношение и к отдельным представителям профессии, и ко всей ситуации в целом. Среди медицинских работников встречаются как профессиональные врачи, к которым видно уважительное отношение, так и неквалифицированные, говорящие неправильно, а также врачи-иностранцы.
Профессиональная некомпетентность, полнота, равнодушие и невнимание к пациентам, лень, стремление к роскоши относятся преимущественно к отрицательным характеристикам. Оппозитивными им являются доброта, заинтересованность в работе, внимание к больным, простая, небрежно сидящая одежда, профессионализм.
Поскольку к представителям данной профессии у Чехова-врача было особенное, личное, отношение, здесь видны не только художественно-оценочные высказывания автора, но и профессиональная рефлексия по поводу особенностей своих коллег. К непрофессионалам автор относится с недоверием, поскольку большинство их рекомендаций в лучшем случае бездейственны, в худшем – приводят к летальному исходу.
Чеховские доктора ощущают свою отделенность от народа, которому своей деятельностью хотят помочь. Автор подчеркивает дистанцию, отделяющую интеллигенцию, а именно врачей, от крестьянского населения. Идеализацию этого отношения читатель будет искать зря. В каком-то смысле Чехов нанес ущерб идеологии «хождения в народ», народничества, и теории малых дел.
Несмотря на то, что он сам занимался «малыми делами», сам посвятил себя службе народу, – прежде всего, в Мелихове, – он, соблюдая объективную манеру описания, не колебался указать на существующую пропасть. Так, доктор Астров, жалуясь на одиночество и уездную русскую жизнь, замечает, что «мужики однообразны очень, неразвиты, грязно живут». Его реплика о том, что «озябший, голодный, больной человек, чтобы спасти остатки жизни, чтобы сберечь своих детей, инстинктивно, бессознательно хватается за все, чем только можно утолить голод, согреться, разрушает все, не думая о завтрашнем дне», также показывает расхождение между интересами народа и намерениями интеллигентов, какими бы благородными они не были: борьба Астрова за восстановление вырубленных лесов ввиду элементарных потребностей людей кажется ненужной. Кому думать о следствиях разрушения лесов на климат, о мягкости и красоте человека, о процветающей науке, если неизвестно, чем накормить ребенка и как выжить на следующий день? Какими бы возвышенными ни были стремления Астрова, простому народу они не могут быть понятны. В рассказе «Ионыч» тот факт, что Старцев, осматривая выставленные на продажу дома, не только не обращает внимания на убогих людей, но и извлекает выгоду из бедствия других, звучит как издевательство. Рагин встречает мужиков лишь в больничных коридорах; именно они «взяли его за руки и за ноги и отнесли в часовню» после смерти.
Хотя в творчестве А.П. Чехова от одиночества страдают не одни только врачи, именно в связи с ними это явление особенно резко бросается в глаза и является одной из самых явных характеристик представителей этой профессии. Одиноки они все (Рагин, Астров, Ионыч), все они жалуются на то, что им не с кем поговорить, страдают от однообразия жизни в «глухих углах России». Дмитрий Тимофеевич Савельев, товарищ и друг Чехова, сетуя, так описал провинцию: «отсутствие товарищества и вообще какого-либо интеллигентного общества доводит до совершенного отчаяния <…> весь мой кругозор здесь – больница и моя убогая квартира <…> три месяца меня буквально разрывают на части <…> годы такой деятельности я не выдержу: или сойду с ума или повешусь». Почти так же отзываются чеховские герои-врачи о своей жизни.
Список использованной литературы


Белик А.П. О своеобразии нравственно-эстетической позиции А.П. Чехова // Вопросы философии. – 1981. – № 12. – С. 127-137.
Бердников Г. Социальное и общечеловеческое в творчестве Чехова // Вопросы литературы. – 1982. – № 1. – С. 124-151.
Бердников Г. Страницы творческой биографии А.П. Чехова // Москва. – 1974. – № 8. – С. 186-211.
Бердников Г.П. А.П. Чехов: Идейные и творческие искания. – М.-Л.: Гослитиздат, 1961. – 511 с.
Богданов К.А. Врачи, пациенты, читатели: Патографические тексты русской культуры XVIII-XIX веков. – М.: ОГИ, 2005. – 504 с.
Бялый Г.А. Чехов и русский реализм: очерки. – Л.: Сов. писатель, 1981. – 400 с.
Водовозов Н. Антон Павлович Чехов. – М: Госкультпросветиздат, 1954. – 70 с.
Воровский В.В. Лишние люди // А.П. Чехов: pro et contra. – СПб: Изд-во РХГИ, 2002. – С. 614-651.
Гейзер И.М. Чехов и медицина. – М.: Медгиз, 1954. – 140 с.
Гитович Н. И. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. – М.: Гослитиздат, 1955. – 880 с.
Громов М.П. Книга о Чехове. – М.: Современник, 1989. – 384 с.
Гурвич И. А. Проза Чехова. Человек и действительность. – М.: Худож. Лит., 1970. – 183 с.
Долженков П.Н. Чехов и позитивизм. – М.: Скорпион, 2003. – 192 с.
Затонский Д. Вклад Чехова // Иностранная литература. – 1980. – № 5. – С. 173-181.
Захаркин А.Ф. Антон Павлович Чехов. Очерк жизни и творчества. – М.: Сов. Россия, 1961. – 160 с.
Звиняцковский В. Миф Чехова и миф о Чехове: лекция по чеховедению // Нева. – 2009. – № 12. – С. 122-146.
Камянов В.И. Время против безвременья: Чехов и современность. – М.: Сов. писатель, 1989. – 380 с.
Катаев В.Б. Проза Чехова – проблемы интерпретации. – М.: Изд-во МГУ, 1979. – 328 с.
Клуге Р.-Д. Отображение болезни в рассказах «Палата № 6» и «Черный монах» // Чеховиана – Мелиховские труды и дни. – М., 1995. – С. 52-59.
Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.П. Чехова. – М.: Детлит, 1982. – 175 с.
Лакшин В.Я. Искусство психологической драмы Чехова и Толстого («Дядя Ваня» и «Живой труп»). – М.: Моск. ун-т, 1958. – 87 с.
Лапушин Р.Е. Трагический герой в «Палате № 6» (От невольной вины к совести) // Чеховиана – Мелиховские труды и дни. – М., 1995. – С. 60-65.
Меве Е.Б. Медицина в творчестве и жизни А.П. Чехова. – Киев: Госмедиздат УССР, 1961. – 288 с.
Неклюдова Е.С. Образ доктора в русской литературе XIX века // Русская филология. – 1999. – № 10. – С. 63-68.
Паперный З.С. Записные книжки Чехова. – М.: Советский писатель, 1976. – 391 с.
Полоцкая Э.А. А.П. Чехов: движение художественной мысли. – М.: Сов. писатель, 1979. – 340 с.
Розовский М.Г. Читаем «Дядю Ваню» (Действие первое) // Чеховиана – Мелиховские труды и дни. – М., 1995. – С. 169-201.
Романенко В.Т. Чехов и наука. – Харьков: Кн. изд., 1962. – 208 с.
Роскина Н. А.П. Чехов - историк медицины. [С публикацией выписок из рукописи А.П. Чехова «Врачебное дело в России. 1884-1885 гг.»] // Наука и жизнь. – 1976. – № 10. – С. 122-124.
Семанова М.Л. Повесть А.П. Чехова «Моя жизнь» в историко-литературном контексте // Нева. – 1985. – № 1. – С. 144-155.
Сосницкая М. Д. «Ионыч» и «Вишневый сад» А.П. Чехова. – М.: Учпедгиз, 1955. – 63 с.
Федотов Д.Д. Очерки по истории отечественной психиатрии: Вторая половина XVII и первая половина XIX века. Т. 1. – М.: Министерство здравоохранения СССР, 1957. – 320 с.
Чичерин А. В. Лексическая основа чеховского стиля // Русская литература. – 1982. – № 3. – С. 112-118.
Чудаков А.П. Поэтика Чехова. – М.: Наука, 1971. – 291 с.
Чуковский К. И. О Чехове. Человек и мастер. – М.: Дет. лит, 1971. – 208 с.
Шубин Б.М. Доктор А.П. Чехов. – М.: Знание, 1982. – 176 с.
Эренбург И.Г. Перечитывая Чехова. – М.: Гослитиздат, 1960. – 111 с.


См.: Клуге Р.-Д. Отображение болезни в рассказах «Палата № 6» и «Черный монах» // Чеховиана – Мелиховские труды и дни. – М., 1995. – С. 53.
Неклюдова Е.С. Образ доктора в русской литературе XIX века // Русская филология. – 1999. – № 10. – С. 64-65.
Долженков П.Н. Чехов и позитивизм. – М.: Скорпион, 2003. – С. 5.
Богданов К.А. Врачи, пациенты, читатели: Патографические тексты русской культуры XVIII-XIX веков. – М.: ОГИ, 2005. – С. 84.
Лапушин Р.Е. Трагический герой в «Палате № 6» (От невольной вины к совести) // Чеховиана – Мелиховские труды и дни. – М., 1995. – С. 63.
Розовский М.Г. Читаем «Дядю Ваню» (Действие первое) // Чеховиана – Мелиховские труды и дни. – М., 1995. – С. 172.
Долженков П.Н. Чехов и позитивизм. – М.: Скорпион, 2003. – С. 116.
Федотов Д.Д. Очерки по истории отечественной психиатрии: Вторая половина XVII и первая половина XIX века. Т. 1. – М.: Министерство здравоохранения СССР, 1957. – С. 67.
Воровский В.В. Лишние люди // А.П. Чехов: pro et contra. – СПб: Изд-во РХГИ, 2002. – С. 642.
Воровский В.В. Лишние люди // А.П. Чехов: pro et contra. – СПб: Изд-во РХГИ, 2002. – С. 647.
Долженков П.Н. Чехов и позитивизм. – М.: Скорпион, 2003. – С. 117.
Долженков П.Н. Чехов и позитивизм. – М.: Скорпион, 2003. – С. 117-118.
Там же. – С. 117.
Бердников Г.П. А.П. Чехов: Идейные и творческие искания. – М.-Л.: Гослитиздат, 1961. – С. 434-435.
Катаев В.Б. Проза Чехова – проблемы интерпретации. – М.: Изд-во МГУ, 1979. – С. 217.
Паперный З.С. Записные книжки Чехова. – М.: Советский писатель, 1976. – С. 52.









2