Очерк по «Домострою» Сильвестра

Многие ученые говорят о том, что существует два подхода к прочтению и понимаю «домостроевского» свода правил – по духу и по букве. Они говорят, что сказания и обычаи помогают и спасают в жизни только тогда, они находятся в тесной связи с той силой, которая их сформировала, с тем источником откуда они пришли, и который постоянно их подпитывает. В ином случае, оставаясь не тронутыми,они теряют свою жизненную силу и превращаются в пустую форму, не только бесплодную, но и вредную для жизни.Яркий тому пример – раскольники, которые отделились от Церкви, которая явилась источником большей части «Домостроя» по части веры и морали. Без нее раскольники потеряли настоящий смысл этих правил и истолковали так, как им было это выгодно. Они создали из этих правил цепь религиозных софизмов, которой опутали не только сами себя, из-за чего стал невозможным доступ в свой замкнутый круг всякого явления извне, что казалось им своеволием и беззаконием, но и сбивают с пути постоянно других, которые не могут понять и разрушить ложность этих софизмов. Они обольщаются только их внешним видом благочестия и старины. Большим уважением к духовному содержанию «Домостроя» пронизана и работа С.П. Шестакова. Специальным предметом его исследования была классическая филология, но он часто обращался и к древнерусской литературе.Он считает, что этот документ на долгие годы стал руководством для каждого человека на пути духовно-нравственного совершенствования. Он говорит о том, что в самых первых произведениях в литературе видно, что человек доволен собой только тогда, когда он соблюдает моральные правила, которые негласно созданы в обществе. «Домострой» часто сравнивают с его византийским аналогом. При сравнении этих памятников Шестаков проводит параллели не только с греческими произведениями,например, с дидактической поэмой Гесиода «Труды и дни», трудами философов, богословов, историков, но и с древнерусской литературой. Например, говоря о той части, где освещается бытовая сторона древнерусской жизни, Шестаков пишет: «Наставления нашего “Домостроя” несравненно страннее. Такие подробности, конечно, относятся только к русскому быту, и источниками “Домостроя” могли быть здесь монастырские обиходники». Он, как и Порфирьев, говорит о великом значении христианской религии, преобразившей все сферы жизни как Византии, так и Руси, и этим объясняется сходство произведений, несмотря на разновременное их написание. Исследователь размышляет и о происхождении русского «Домостроя» и его прототипах, предполагает зависимость древнерусского «протодомостроя» от византийского образца,а различие в раскрытии отдельных тем,например, о врачевании, о беседе с монахами, о положении женщины определяет уже национальными особенностями. Противоположную точку зрения относительно «Домостроя» высказывает А.С. Архангельский в своём труде «Из лекций по истории русской литературы. По его мнению, Московская Русь 2-й половины XVI – XVII в. была бессильна против всех «нестроений» в государстве, «уже хорошо сознававшихся лучшими людьми». Он видит печальную картину как в среде духовенства, так и в общественной жизни. Учёный считает, что «Домострой», изображая семейную жизнь московской Руси, показывает, насколько «низменно, узко-материально понималась эта жизнь.Позиция учёного, выразительно показывает недостаточность принципа историзма, если этот метод использовать в качестве ведущего.