Интертекстуальность в романе П. Зюскинда «Парфюмер».

Для послевоенной немецкой литературы фигура шута, клоуна, эксцентрика была очень актуальной, так как литература с одной стороны утратила веру в воспитательные возможности искусства, а с другой скорбела об этой утрате. Новое мироощущение выразилось в заимствовании техники театра абсурда, главным образом приема «очуждения», и в предпочтении сарказма, даже цинизма, в повествовательном тоне.Писатели предшествующих эпох большей частью искренне и серьезно полагали, что можно создать нечто оригинальное, свое новое слово, решить определенную проблему,влияние на существование человека и гуманитарных наук.Постмодернизмы «выросли», отбросили «детскую наивность» своих предшественников: все в них пропитано иронией, скептицизмом, сарказмом, пародией, скрытой за предвещающей улыбкой: нет образа – есть симулякр, нет оригинальности – есть «палимпсетизм», нет автора – есть скриптор–компилятор и т.д. Если выражение Барта, что «всякий текст есть новая ткань, сотканная из старых цитат», понимать буквально, если действительно размывается грань между противопоставлением, с одной стороны, автора, а с другой стороны, сценариста – компилятору, то лучший способ для последнего «сохранить лицо» – сделать вид, что он компилирует серьезно, шутливо, иронично.И что бы кто ни говорил, не всякий художник хочет ассоциироваться с двумя смешными героями Г. Флобера. Писатель напоминает Бувара и Пекюше, этих вечных переписчиков, великих и смешных одновременно, глубокая комичностькоторый именно означает истинность письма; он может только подражать тому, что было написано раньше и что само по себе не было написано в первый раз; он может только смешивать разные виды письма, смешивать их друг с другом, не опираясьполностью против ни одного из них». Известный герой Бомарше заявил, что торопится смеяться, чтобы не заплакать.Перефразируя его: постмодернизм спешит сначала посмеяться над собой, обойти других, потому что лучшее средство избежать иронии над другими – это использовать самоиронию. Если мы уже начали цепочку (ирония → самоирония →.), то в роли следующего ее звена должна выступать пародия, которая уже определена как сквозная для постмодернистов, т.к. содержит: а) явное и/или неявное цитирование, опора на чью–либо работу; б) смех (ирония, сарказм и тому подобное).В сквозном иронично–постмодернистском литературном дискурсе пародийное и непародийное восприятие чужого материала трудно разграничить.Конечно, пародия не является открытием эпохи постмодернизма, но существовала до тех пор, пока существует «серьезная» литература.Заключение«Парфюмер» – открытый детектив, один из самых популярных и захватывающих масштабных жанров. И действительно, сюжет вокруг умопомрачительного убийцы, поиски, фигура прекрасной девушки, охота, арест – вполне аллергичные эпизоды авантюрно-детективного романа. Но это открытие не только и не столько в его стандартной форме, так как в начале текста оно становится сюжетом, а раскрытие тайны предстает глазам читателя в финале, являя собой эффектную развязку. Нет, можно сказать, что Зюскинд обращается и к другой, совсем нетривиальной форме детектива. Основой повествовательной стратегии в романе «Парфюмер» Патрик Зюскинд избирает интрестекстуальную игру с литературными дискурсами. Организующим элементом повествования выступает образ гения в его пародирующей и развенчивающей романтические каноны ипостаси. Симптоматичными являются сцены жизни героя в горах и его каннибализации в финале, в которых усматривается пародия на преувеличения и абсолютизации, характерные для романтической литературы. Фигурой гениального художника становится убийца. Патрик Зюскинд создает ярчайший по своей художественной мощи симулякр, тем самым играя с романтическими идеями, мотивами и темами, развенчивая эстетические установки и мифы «эпохи гениев».Роман Зюскинда «Парфюмер» содержит основные приемы, характерные для постмодернистской литературы, такие, как ирония, пародиния, интертекстуальность и т.д. Таким образом, авторская игра с более старыми литературными произведениями предстает как стилистический принцип, а не подражательное творчество, как «лоскутное одеяло».Список использованной литературы и источников:Аникеева, Е. А. Интертекстуальные игры Патрика Зюскинда: «Парфюмер» как «роман о художнике» / Е. А. Аникеева. – Текст : электронный // Крым : Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Филологические науки, 2015. – 7 с. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/intertekstualnye-igry-patrika-zyuskinda-parfyumer-kak-roman-o-hudozhnike (дата обращения: 17.11.2022)Галинская, И. Л. Патрик Зюскинд и его роман «Парфюмер» / И. Л. Галинская. – Текст : электронный // Культурология, 2012. – № 3(62). – С. 69-78. – URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=17880995 (дата обращения: 17.11.2022)Губанихина, Е. В. Образ злого гения в романе Патрика Зюскинда «Парфюмер» / Е. В. Губанихина. – Текст : электронный // Магнитогорск: Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, 2016. – С. 234-237. – URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=28861885Зверев, А. Преступления страсти : Вариант Зюскинда / А. Зверев. – Текст : непосредственный // Москва : Иностранная литература, 2001. – № 7. – С. 256–262Зюскинд, П. Парфюмер. История одного убийцы / П. Зюскинд. – Текст : электронный // Москва : Азбука-Аттикус, 1999. – 280 с. – URL: https://www.litres.ru/patrik-zuskind/parfumer-istoriya-odnogo-ubiycy/ (дата обращеня: 17.11.2022)Постмодернизм в зарубежной и русской литературах : (коллективная монография) // Казань: Казанский университет, 2011. – 201 с. Тимофеева, Н. В. XVIII век в романе Патрика Зюскинда «Парфюмер» / Н. В. Тимофеева. – Текст : электронный // Труды Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств (см. в книгах), 2008. – Т. 182. – С. 166-171. – URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=23179969 (дата обращения: 17.11.2022)Фон Клейст, Г. Драмы. Новеллы / Г. Фон Клейст. – Текст : электронный // Москва : Художественная литература, 1969. – 624 с. – URL: https://www.litmir.me/br/?b=189078&p=1 (дата обращения: 17.11.2022)