корректировка курсовой А.И.Куинджи "Лунная ночь на Днепре"

Близкий план в тени, на втором — несколько беленых хат. Безлесые холмы спускаются к реке. Все обыденно, неживописно по понятиям большинства пейзажистов.
Гладким зеркалом отражают этот свет воды Днепра, из бархатистой синевы ночи белеют стены украинских хат. Это величественное зрелище до сих пор погружает зрителей в раздумья о вечности и непреходящей красоте мира. Так до А.И. Куинджи пел о природе только великий Н.В. Гоголь: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои, ни зашелохнёт, ни прогремит. Глядишь и не знаешь, идёт или не идёт его величавая ширина».
Строки Пушкина перекликаются с общим настроением картины:
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух…
Луна спокойно с высоты
Над Белой- Церковью сияет…
И тихо, тихо все кругом…
Луна! Обычно она остается за краем картины или задрапирована облаками. Куинджи написал ее в тот момент, когда ненадолго рассеялись облака. Лунный свет – самое удивительное в этой картине. Его предельная естественность определяется многослойной лессировкой и умением использовать световые и цветовые контрасты. («Лессировка – тонкие прозрачные или полупрозрачные слои красок, которые наносятся на просохшие или полупросохшие красочные слои, чтобы изменить колорит, добиться его усиления, ослабления».) Куинджи и в этой картине воспользовался дополнительными цветами. Теплый цвет земли оттеняет холодное, изумрудное, словно фосфоресцирующее отображение лунного света на поверхности Днепра. Композиция строится на спокойных параллелях, лишь кое-где нарушенных вертикалями. Необычайная уравновешенность композиции сообщает плавное течение цвету, словно завораживающему человека в своем томительном излиянии. Домов не видно, видны лишь силуэты. Бархат ночи лежит на небе, снами задув огни в домах.»Яркий серебристый свет луны оттенен глубиной синего цвета, и он превращает традиционный мотив с луной в притягательный и таинственный». Высказывались даже предположения о каких-то необычных красках и даже о странных художественных приемах, которые якобы использовал художник. Слухи о тайне художественного метода А.И. Куинджи, о секрете его красок ходили еще при жизни художника, некоторые пытались уличить его в фокусах, даже в связи с нечистой силой. Ему удается такое соединение красок, которое в картине, при темных тонах берегов и неба, создает ощущение свечения Луны.
Необыкновенно эффектная передача лунного света, цветовые контрасты, композиционная декоративность полотен Куинджи ломали старые живописные принципы. И все это было результатом его напряженных поисков. Куинджи живо интересовался трудами профессоров Петербургского университета физика Ф. Ф. Петрушевского и химика Д. И. Менделеева. Петрушевский исследовал технологию живописи, соотношение основных и дополнительных цветов. Все это он доносил до слушателей Академии художеств. Особый интерес вызвала книга Куинджи «Свет и цвет сами по себе и по отношению к живописи», вышедшая в 1883 году. Он и сам в своей собственной мастерской постоянно экспериментировал с красками. Появился даже термин «куинджевское пятно». Художники стремились разгадать секрет его цветовых эффектов, а публика встречала каждое новое произведение как особое событие.
Репин рассказывал об уроках, которые давал художникам Д. Менделеев. На уроках Менделеев рассказывал о физических свойствах красок. Однажды он демонстрировал прибор-измеритель чувствительности глаза к тонким нюансам тонов и предложил им «провериться». Куинджи не было равных!
Для достижения новых, эффектных цветосочетаний Куинджи проводил эксперименты с красочными пигментами. Особенно интенсивно он применял битум. Впоследствии оказалось, что асфальтовые краски непрочны, под воздействием света и воздуха они разлагаются и темнеют. Более опытные и осторожные художники воздерживались от применения новых красок. Словно предчувствуя последующую участь «Лунной ночи на Днепре», Крамской писал издателю «Нового времени» Алексею Суворину: «Меня занимает следующая мысль: долговечна ли та комбинация красок, которую открыл художник? Быть может, Куинджи соединил вместе (зная или не зная — все равно) такие краски, которые находятся в природном антагонизме между собой и по истечении известного времени или потухнут, или изменятся и разложатся до того, что потомки будут пожимать плечами в недоумении: от чего приходили в восторг добродушные зрители?.. Вот во избежание такого несправедливого к нам отношения в будущем, я бы не прочь составить, так сказать, протокол, что его «Ночь на Днепре» вся наполнена действительным светом и воздухом, его река действительно совершает величественное течение и небо настоящее, бездонное и глубокое...».
Публику приводила в восторг иллюзия натурального лунного света, и люди, по словам И.Е. Репина, в «молитвенной тишине» стоявшие перед полотном А.И. Куинджи, уходили из зала со слезами на глазах. Поэт Я. Полонский, друг А.И. Куинджи, писал тогда: «Положительно я не помню, чтобы перед какой-нибудь картиной так долго застаивались... Что это такое? Картина или действительность? В золотой раме или в открытое окно видели мы этот месяц, эти облака, эту темную даль, эти «дрожащие огни печальных деревень» и эти переливы света, это серебристое отражение месяца в струях Днепра, огибающего даль, эту поэтическую, тихую, величественную ночь?»
«Торжественный фосфоресцирующий цвет «Лунной ночи на Днепре» настраивал на высокий слог, раздумья о жизни, о земном существовании, о небесном мире, успокоившемся в медлительном течении».
В картине «Лунная ночь на Днепре» космические и человеческие начала не тождественны. Они измерены разными мерами. Человеческая природа несопоставима своими малыми величинами с мировым порядком. Эти два восприятия проникают друг в друга. Они неразрывны. Но ощущение громадности мира, таинственности его горизонтов, глубины его завораживающего света, его притягательной силы как бы подавляет человеческую жизнь, ее следы на земле.
«Несмотря на кажущуюся натуралистичность изображения, в образах Куинджи явственно прочитывается почти мистическая завороженность созерцаемым миром. Таинственный свет становится доминирующим смыслом романтического образа». Это он погрузил мир в некую недвижность в «Вечере на Украине», затем в «Лунной ночи на Днепре», «Дарьяльском ущелье» и лунных пейзажах Эльбруса. Созерцая свет луны или заходящего солнца на белых отрогах скалистых вершин, Куинджи апеллирует к космосу. «Земное и планетарное сливаются в целостном понятии мироздания». Величие мира наполняет душу человека торжественным звучанием. Музыка переливчатого цвета уподобляется хоралу. Земное, прозаическое как бы очищается вечным. Здесь следует подчеркнуть музыкальность куинджиевской живописи. Большую роль играют ритмы картинных плоскостей, своего рода паузы между цветовыми напевами, протяженные линии горизонта, певучие перспективы и, конечно, томительный свет, словно замерший в пространстве и времени.
В творчестве Куинджи романтическое мышление воплотилось наиболее последовательно. Но образная концепция мира обновлялась. В ней более сказывались размышления о реальности, чем сама реальность. При попытке проникнуть в тайны мироздания художника словно одолела оторопь перед открывающимися безднами, и он обратился к земным проявлениям космического духа.
Тенденция к преображению выступила у Куинджи гораздо сильнее, чем в реалистическом пейзаже, что знаменовало переход его творчества на принципиально другой уровень. Передвижники, истолковывая жизнь, искали ее смысла. Куинджи пытался постичь конечное значение вещей. Изменившаяся стилистика Куинджи входит в согласие с новой поэтикой. Великая непостижимость вселенной притягивает художника. «Предметом его пейзажей становится не только бытие природы, но и жизнь духа, невидимая, но постоянно ощущаемая в полыхании и сиянии светил, в особой ностальгической настроенности «Украинской ночи», «Вечера на Украине», «Ночного». Видимо, поэтому завороженный свет можно рассматривать как эманацию духа, а не только в качестве физической принадлежности материального мира».

Заключение
«Он был с большими недочетами в образовании,— вспоминал впоследствии о Куинджи Репин,— односторонен, резок и варварски не признавал никаких традиций,— что называется, ломил вовсю и даже оскорблял иногда традиционные святыни художественного культа, считая все это устарелым».
Что-то новое властно звучало в нем и требовало выхода. Дойдя до натурного класса, он оставил академию и вскоре принес на выставку передвижников картину «Забытая деревня», сразу же приобретенную Третьяковым для своей галереи. Понадобилось, однако, еще два года для того, чтобы по-настоящему найти себя, свое место, свою особенную дорогу в искусстве. Куинджи принадлежал к людям, которые, по выражению Репина, до всего доходят своим умом. Он был, говоря по-современному, прирожденным новатором. «Его гений мог работать только над чем-нибудь еще неизвестным человечеству, не грезившимся никаким художникам до него». Он обладал феноменальной чувствительностью зрения к оттенкам, к тончайшим различиям тонов. И эта особенность позволила ему открыть для всех то «неизвестное еще человечеству» волшебство света, которое так поражало в его картинах.
Когда в 1876 году он показал на выставке передвижников свою «Украинскую ночь», газеты писали, что пейзаж этот совершенно убивает все другие находящиеся на выставке пейзажи. И это действительно было так — настолько необычной (и в то же время до крайности правдивой) казалась куинджиевская картина с ее темно-синим глубочайшим небом, стройными тополями, лунным светом на стенах хат, величаво-недвижным покоем, тишиной южной ночи и одиноким огоньком, теплящимся в окошке. Глаз истинного художника тем и отличен, что замечает рассеянное повсюду прекрасное и открывает его нашему глазу. И теперь, любуясь где-нибудь над рекой зрелищем лунной ночи или закатом, горящим между черными стволами деревьев, не говорим ли мы: «Будто на картине Куинджи»? Для современников художника его картины были радостным откровением. Они отвечали страстному желанию новизны, каким было охвачено тогда общество. И все же шумный успех картин Куинджи в то время, когда первым и едва ли не единственным мерилом искусства было мерило идейности и гражданственности, может на первый взгляд показаться странным.
Секрет воздействия картин Куинджи таился не только в поразительной иллюзии света. «Сами по себе луна и солнце,— писал Крамской,— не предмет для живописи». «Но,— говорил он о произведениях Куинджи,— глядя на такие картины, я могу сделаться лучше, добрее, здоровее». Созерцание небесных пространств у Куинджи испытывает земное притяжение. Планетарные дистанции осмысливаются художником не отвлеченно. Земной мир воспринимается грандиозным созданием природы, осмысление которого возносит человека в область возвышенных представлений. Магия завороживания относится не к мистическим силам небес, а к огромному реальному миру, перед которым человек испытывает удивление и восторг.


Использованная литература
Архип Куинджи [Изоматериал]: альбом / авт. текста В. Манин. – М.: Белый город, 2000
Архип Иванович Куинджи и его школа / авт. текста и сост. В.С. Манин. – Л.: Художник РСФСР, 1987
Астафьев Б.В. Русская живопись. Мысли и думы. –Л: Лениздат., 1966
Богемская К.Г. Пейзаж. Страницы истории. -М., 1992
Вагнер А.К. С веком наравне.- М:Искусство., 1976
Воронова, О.П. Куинджи в Петербурге / О.П. Воронова. – Л.: Лениздат, 1986.
Иван Николаевич Крамской: Его жизнь, переписка и художественно-критическия статьи. 1837-1887. Спб.,1888.
Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.
Куинджи А.И. [Изоматериал]: альбом / авт. текста В. Маркова. – М.: Реклама, 1969
Мальцева Ф.С. Мастера русского реалистического пейзажа.- М.:Искусство, 1982
Манин, В.С. Куинджи / В.С. Манин. – М.: Изобразит. искусство, 1976
Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997
Нестеров М. Давние дни. Встречи и воспоминания.-М., 1959
Островский, Г.С. Рассказ о русской живописи / Г.С. Ос т-\ ровский. – М.: Изобразит. искусство, 1987
Памятники мирового искусства. Русское искусство 19 – начала 20 века. М.,1972
Пространство мира и пространство картины: Очерки о языке живописи / Л. В. Мочалов.- М., 1983
Рерих Н. К. Мастерская Куинджи. 15 октября 1936. Урусвати, Гималаи. // Рерих Н. К., ЛД.-1995-1996. Т. II.
Русская жанровая живопись XIX – начала XX века: очерки / под общ. ред. Т.Н. Горелиной. – М.: Искусство, 1964
Русские художники: энциклопед. слов – СПб.: Азбука, 2000
Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников.- М:Искусство, 1981
Стасевич В.Н. Пейзаж. Картина и действительность. М.:Искусство, 1984
Три века русской живописи / авт. вступ. ст. В. Матафонов; сост. О. Чехонин – СПб.: Китеж, 1994
Федоров-Давыдов А.А. Русский пейзаж 18 – начала 20 века. М., 1956
Ягодовская А. О пейзаже. М., 1963
Приложения
Приложение 1

Волга 1890-1895
Приложение 2

Березовая роща 1879
Приложение 3

Ночь на Днепре 1881

Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.37

Цит. По кн. Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.45
Рерих Н. К. Мастерская Куинджи. 15 октября 1936. Урусвати, Гималаи. // Рерих Н. К., ЛД.-1995-1996. Т. II..-С.46
Цит. По кн. Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.54

Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.-С.112
Там же .-С.115
Там ж е.-С. 117

Цит. По кн. Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.-С.121
Цит. По кн. Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.87
Там же .-С.88
Там же .-С.91
Нестеров М. Давние дни. Встречи и воспоминания.-М., 1959.-С.212
Островский, Г.С. Рассказ о русской живописи / Г.С. Ос т-\ ровский. – М.: Изобразит. искусство, 1987.-С.145
Иван Николаевич Крамской: Его жизнь, переписка и художественно-критическия статьи. 1837-1887. Спб., 1888. В полукожаном переплете эпохи. Очень хорошая сохранность .-Спб, 1888.-С.134
Манин, В.С. Куинджи / В.С. Манин. – М.: Изобразит. искусство, 1976.-С.176
Там же .-С.178
Там же ._С.179
Там же .-С.179
Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.-С.78
Цит. По кн. Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.112
Там же .-С.115
Там же ._С.112
Иван Николаевич Крамской: Его жизнь, переписка и художественно-критическия статьи. 1837-1887. Спб.,1888
Манин, В.С. Куинджи / В.С. Манин. – М.: Изобразит. искусство, 1976.-С.134
Рерих Н. К. Мастерская Куинджи. 15 октября 1936. Урусвати, Гималаи. // Рерих Н. К., ЛД.-1995-1996. Т.-С.96. II.
Манин, В.С. Куинджи / В.С. Манин. – М.: Изобразит. искусство, 1976.-С.1347
Манин, В.С. Куинджи / В.С. Манин. – М.: Изобразит. искусство, 1976.-С.140
Там же .-С.141
Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников.- М:Искусство, 1981.-С.287

Цит. По кн. Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966..-С.123
Цит. По кн. Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.152
Там же .-С.153
Там же .-С.154
Там же ._С.153
Там же .-С.154
Там же .-С.154
Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.-С.187

Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997
.-С.155
Гоголь Н. Избранное .-М.:Рипол Классик, 2004 .-С.134
Пространство мира и пространство картины: Очерки о языке живописи / Л. В. Мочалов.- М., 1983 .-С.145
Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.-С.176
Иван Николаевич Крамской: Его жизнь, переписка и художественно-критическия статьи. 1837-1887. Спб.,1909. сохранность .-Спб, 1888
Цит. По кн. Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С.187
Коняхин, Г.П. А.И. Куинджи / Г.П. Коняхин. – М.: Искусство, 1966.-С.182
Пространство мира и пространство картины: Очерки о языке живописи / Л. В. Мочалов.- М., 1983.-С.С.167
Там же ._С.167
Там же ._С.168
Неведомский, М.П. А.И. Куинджи: / М.П. Неведомский, И.Е. Репин. –Ростов –на –Дону:Феникс, 1997.-С,269
Там же .-С.170
Иван Николаевич Крамской: Его жизнь, переписка и художественно-критическия статьи. 1837-1887. Спб.,1909. сохранность .-Спб, 1888.-С.135













2