Нормы употребления имён числительных, причастий и деепричасти.

4. Смешение на диалектной почве причастия с суффиксом -ущ-, -ющ- и формы превосходной степени с суффиксом -ейш- и образование таких форм, как первеющий, вернеющий, жалеющий, вместо первейший, вернейший, малейший.  5. Смешение залогов. Нечеткое представление о значении причастий приводит иногда к употреблению причастия действительного залога вместо страдательного, и наоборот: Шум, издающий (вместо издаваемый) водопадом, слышен издалека или концовка письма: Остаюсь уважаемый вами.

Нормы употребления деепричастий

Как и причастие, деепричастие распространено в книжной речи и не характерно для бытовой разговорной речи.
Деепричастие, обозначая добавочное действие, характеризующее другое действие, в первую очередь используется для того, чтобы одно из действий отодвинуть на второй план по сравнению с другим.
Попытка заменить деепричастия глаголами разорвала бы связи между отдельными действиями, уничтожила бы различия между основным и дополнительным, сделала бы однообразным перечень отдельных действий.
Во многих случаях деепричастия совсем не могут быть заменены глаголом. Это бывает тогда, когда они приобретают обстоятельственное значение, например: бабушка хмуро прислонилась к притолоке и вздыхает, опустив глаза в пол (равнозначно: с опущенными глазами) (Горький, «Детство»); Он [дед] стоит, вздернув голову (равнозначно: со вздернутой головой) (Горький, «Детство»).
В справочнике по русскому языку под редакцией Розенталя Д.Э. приведены основные правила употребления деепричастий в современном русском языке.
Подавляющее число глаголов с суффиксом - ну- не имеет параллельных форм деепричастий без - ну-: отвергнуть - отвергнув; мокнуть – мокнув; расторгнуть – расторгнув.
Формы на –вши– сохраняются в пословицах и поговорках: давши слово, крепись; снявши голову по волосам не плачут.
Варианты деепричастий заперши, умерши, отперши, натерши при наличии нормативных заперев, умерев, вытерев, натерев являются допустимыми.
Глаголы на –сти– не образуют параллельных деепричастных форм на –ши: вывести – выведя; отвезти – отвезя. Употреблять выведши, отвезши и т.д. не допустимо.
В парах, подобных высунув – высуня, положив – положа, разинув – разиня, вторые формы являются устарелыми, но остаются в устойчивых фразеологических сочетаниях.
Стилистически окрашенными (под народную или старинную речь) являются деепричастные формы на –учи (-ючи): глядючи, играючи, едучи.
В значении наречий употребляются формы играючи (делать играючи), крадучись (идти крадучись), припеваючи (жить припеваючи) и некоторые другие.
При употреблении деепричастий следует не упускать из виду, какому лицу принадлежат действия, обозначаемые деепричастием и глаголом.
В этом отношении существуют значительные ограничения. Именно условием общепринятого в русском языке употребления деепричастий является то, чтобы действия, обозначаемые деепричастием, совершались тем же лицом, которому принадлежит действие, обозначаемое глаголом-сказуемым. Это находит место в личных предложениях, в которых деепричастие и глагол обозначают действия подлежащего. Так: конструктор, демонстрируя чертеж, разъяснял особенности новой модели. Здесь демонстрировал и разъяснял конструктор.
Помимо личных предложений, деепричастие также допустимо в безличных предложениях при условии принадлежности обоих действий одному лицу: рассказывая об этом, мне хочется напомнить... Такие обороты встречаются в художественных произведениях и в научной речи. Неизъяснимо хорошо плыть по Волге осенней ночью, сидя на корме баржи, у руля (Горький); не любя — невозможно понять жизни (Горький).
Деепричастие может быть подчинено инфинитиву при условии, что действия, обозначаемые деепричастием и инфинитивом, принадлежат одному лицу.
Еще реже деепричастие бывает подчинено причастию, но все же такие случаи встречаются в художественных произведениях: почтенный блюститель тишины гордо отправился под арку, как паук, возвращающийся в темный угол, закусивши мушиными мозгами (Герцен). (Здесь закусивши мушиными мозгами относится к пауку, а не блюстителю тишины). Эти маленькие удовольствия несколько примиряли его с множеством обид, которые он испытывал со стороны бойких людей, все более крепко забиравших дело в свои цепкие руки, отодвигая его в сторону, в одиночество (Горький, «Дело Артамоновых»).
Ошибками в использовании деепричастий является их употребление в зависимости от глагола тогда, когда деепричастие и глагол представляют действия разных лиц, например: вошедши в комнату, мать стояла у окна. Здесь вошедши является действием говорящего (= когда я вошел в комнату), а стояла мать.
Недопустимость таких оборотов, помимо того, что они не приняты в русском языке, объясняется также тем, что они приводят к двусмыслице вследствие возможности приписать действие, обозначаемое деепричастием, лицу, которое выступает подлежащим предложения: например, если бы мы фразу когда я вернулся домой, бабушка накормила меня обедом заменили конструкцией с деепричастием: вернувшись домой, бабушка накормила меня обедом, то создалось бы впечатление, что вернулась домой бабушка.
Ошибки этого рода довольно часто встречаются в письменных работах школьников и студентов, например: как-то сидя вечером дома, к нам вошел незнакомый человек; проработав три месяца, отца перевели в Пензу.
Иногда такие обороты проникают и в печать: и когда заметили, как, слушая его, у меня горели глаза и щеки, милого студента тихо удалили из нашего дома (Книппер, «Несколько слов о Чехове»).
Особо стоят аналогичные обороты, встречающиеся изредка у классиков, по преимуществу первой половины XIX в. (Пушкин, Лермонтов, Герцен, Л. Толстой). У них такая синтаксическая конструкция поддерживалась влиянием французского языка. На это обращал внимание еще Ломоносов, писавший в «Российской грамматике»: «Весьма погрешают те, которые по свойствам чужих языков деепричастия от глаголов личных лицами разделяют. Ибо деепричастие должно в лице согласоваться с главным глаголом личным, на котором всей речи состоит сила: идучи в школу, встретился я с приятелем; написав я грамотку, посылаю за море. Но многие в противность сему пишут: идучи я в школу, встретился со мною приятель; написав я грамотку, он приехал с моря; что весьма неправильно и досадно слуху, чувствующему правое российское сочинение».
Вот примеры таких не допускаемых теперь оборотов из произведений Герцена и Л. Толстого: все это было сделано, подъезжая к деревне (Герцен); уехав из Вятки, меня долго мучило воспоминание о Р. (Герцен); пройдя в калитку, Пьера обдало жаром, и он невольно остановился (Л.Толстой).



Заключение

Современный русский литературный язык – это язык нормированный, обслуживающий культурные потребности русского народа, это язык государственных актов, науки, печати, радио, театра, художественной литературы.
«Деление языка на литературный и народный, – писал А.М. Горький, - значит только то, что мы имеем, так сказать, «сырой» язык и обработанный мастерами».
Нормированность литературного языка заключается в том, что состав словаря в нем регламентирован, значение и употребление слов, произношение, правописание и образование грамматических форм слов подчиняются общепринятому образцу.
Понятие нормы, однако, не исключает в отдельных случаях вариантов, отражающих изменения, которые постоянно происходят в языке как средстве человеческого общения.
Современный литературный язык, не без влияния средств массовой информации, заметно меняет свой статус: норма становится менее жесткой, допускающей вариантность. Она ориентируется не на незыблемость и всеобщность, а скорее на коммуникативную целесообразность. Поэтому норма сегодня – это часто не столько запрет на что-то, сколько возможность выбора. Граница нормативности и ненормативности иногда бывает стертой, и некоторые разговорные и просторечные языковые факты становятся вариантами нормы.









Список литературы
1. Гвоздев А.Н. «Очерки по стилистике русского языка». М., 1996.
2. Крысин Л. П. «Языковая норма и речевая практика» // Отечественные записки. № 2 (23) М.,2005
3. Розенталь Д.Э., Джанджакова Е.В., Кабанова Н.П. Справочник по русскому языку (Правописание. Произношение. Литературное редактирование) Айрис-пресс, 2005.
4. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. М.,1968.
5. Супрун А.Е. «Числительное» // Лингвистический энциклопедический словарь. М.,1990.
6. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997




Крысин Л. П. «Языковая норма и речевая практика» // Отечественные записки. № 2 (23) М.,2005.
Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997.
Гвоздев А.Н. «Очерки по стилистике русского языка». Москва, 1996.












20